КоТИНРО – 13

***

В конце осени 1974 г., на Уткинский наблюдательный пункт взяли заведующим В. П. Арендара (его супруга по образованию была ихтиологом). П. В. Андриенко, уезжая на материк, передал ему в подотчет материальные ценности.

Через полтора года, в связи с тем что новый заведующий пункта практически не бывал там, а фактически проживал в Усть-Большерецке, директор КоТИНРО А. К. Евдокимов решил его уволить. Меня решили сделать временным заведующим. Поэтому 28 ноября 1976 г. я уезжал в командировку в Усть-Большерецкий район. Это произошло на второй день после регистрации нашего брака с Татьяной Томчишиной.

После приезда в Усть-Большерецк, я остановился в гостинице, ожидая транспорт и В. П. Арендара, который должен был передать мне материальные ценности пункта.

В итоге, в начале декабря 1976 г., снова находился на Уткинском наблюдательном пункте, где принял материальные ценности от бывшего заведующего. Я оставался неопытен, и, как, потом выяснилось, принял в подотчет много лишнего соляра и бензина объем которых измерял по их уровню в бочках (позднее оказалось, что во всех бочках на дне имелось много воды).

После принятия в подотчет материальных ценностей, вернулся в Петропавловск, Но в начале января 1977 г. нас, вместе с лаборантом Рушаном Собировичем Абзалдиновым вновь забросили на вертолете на Уткинский пункт с целью того, чтобы на нем кто-то присутствовал. Продуктов взяли с собой приблизительно на 15 дней. В конце этого срока должен прилететь А. Г. Остроумов и привезти нам замену.

Но по каким-то причинам, вертолет не прилетал более 3-х недель. Последние дни питались только вареным гольцом с солью. У нас не было ни хлеба, ни чая, ни сахара. Никаких продуктов на пункте, кроме соли, не нашли. Гольца ловили в прорубе, тут же,  в р. Утке.

В начале четвертой недели прилетел взволнованный Л. Е. Грачев, но «уткинские» аборигены оказались живы и веселы. Меня забрали в город. Рушан, которому привезли запас продуктов, караулил пункт еще почти 2 месяца.

Весной 1977 г. многострадальные уткинские материальные ценности П. В. Андриенко принял не глядя. Позже, в декабре 1977 г.  Петр Васильевич, находясь в командировке в Петропавловске  сказал, что замучался потом списывать принятые мной бензин и солярку. Все происходило на работе. Я почувствовал себя виноватым, полез в свой шкаф, достал бутылку армянского коньяка «3-звездочки» (при социализме армянский коньяк еще ценился) и банку шпрот. Налил два граненых 250-граммовых стакана и сказал: «Извини меня, Петр Васильевич». Инцидент благополучно разрешился.