1 сентября 1942 г.
Вот опять осень, сентябрь. Я встречаю семнадцатую осень. 23 сентября мне 17 лет. Быстро пролетел год.
Очень трудно писать о больном месте. Толстой говорит, что он писал один свой роман, оставляя куски мяса в чернильнице. (Да, правда, куски мяса, даже более того). Тысячи сомнений, тысячи противоречий. Тяжко мне, душно мне. И слов не хватает выразить мою злость, мою ярость, мои страдания. Я мучаюсь, гнев закипает в моей душе. Но что гнев, что мои бушующие нервы, я только напрасно трачу свою человеческую энергию. Я хочу плакать, рыдать, я хочу даже уйти из жизни, но я понимаю, что это слабость, это сдача неприятелю, что это смешно и шумно, и тысячи «умников» будут смеяться над моим трупом. А я буду бездыханно мёртв, зачем моя борьба, если уже не будет меня. А счастье, а бурю моей стихии, которую я желаю пить, как путник пустыни благодатную влагу оазиса. А мне ведь семнадцать лет и молодая кровь кипит в моём теле и громко бьётся сердце.
Нет, смешно и страдать, хоть не стоит смеяться над страданиями. Но смеюсь кощунственно дьявольским смехом и над собой, и над людьми, потому что я знаю, люди жалеют страдающего, жалеют слабого, а слабость люди никогда не прощают, ибо сами они не умеют, и им отрадно маята человека слабее себя и в тяжёлую минуту им одно утешение: не один я, а все такие. Нате мою слабость, смотрите, я слаб, но я смеюсь над своей слабостью, я знаю, что у вас её ещё больше и вы это не понимаете, я плюю, я надругаюсь. Моя и ваша слабость бывает от определённых причин, и ничтожные из них я преодолею, а непреодолимые на время стушую.
У меня хватит силы, я не курю, не пью, но не думайте, что я хуже вас знаю страдания, что вы лучше меня знаете жизнь. Я не дурак, чтобы открывать вам мою душу, сколько не старайтесь, а там вы ничего не узнаете, ибо я если и покажу что-либо, вы всё равно ничего не поймёте вашими мелкими душонками. Вы думаете, что, если вы узнали какую-то банальность, узнали что-то, это жизнь? Вы познали всю её глубину? И хотите хвастаться об этом, а другие молчать, то они ничего не узнают. Кто болтает о своей опытности, тот уже явно не опытен, и это факт и каждый скажет об этом. Пускай вы попали в поток, и сила несёт вас куда-то, ну как не трудитесь, вы всё равно не узнаете причины этого потока. И ваше хвастовство, как и хвастовство орудия труда, которое само ничего не сделает, и мчитесь вы той же дорогой, по которой шли тысячи лет и всю вытоптали, и не знаете зачем, а хвастаетесь своим движением. Я думаю, что гораздо труднее и почётнее понять, чем кричать.
Жизнь, общество, война, цель – всё это вы не на гроши не осмысливаете и башки ваши пусты. Я живу, я участвую в обществе, я люблю, я работаю, совсем не то, что я понимаю жизнь, приношу пользу обществу, я понимаю любовь, я работаю на пользу человечеству. Но вы скажете для себя, я самолюбив, но самолюбива и свинья и роет, и уничтожает разные дела рук человеческих. И самолюбие свиньи не имеет (не получает) никакого уважения со стороны человека.
Самолюбие ценно то, когда человек отдаёт человечеству всё, что ему нужно, этот человек по-настоящему самолюбив.
Главное человеческое свойство – труд и ценна в человеке любовь к этому труду, его способность наслаждаться трудом и эту способность надо развивать в человеке. Вторая крупная особенность человека – это познавать. А уже с каких пор ясно, что способные только наслаждаться и находящие цель в жизни в этом – пустые и глупые люди. Ведь не зная плохого - не поймёшь хорошего. Если Саушка не понимает простую аксиому и теорему, то куда ему познать жизнь, сколько он не толкуй об этом. Если не понимаешь теорему, то не можешь мыслить теоретически, а человеческая практика основана на теории и выводах теории. Он говорит со слов чужих и слова его пустая болтовня. Но хватит об этом. Это очень узкая, но, тем не менее, она имеет связь с другими. Об этом я говорил и прежде.
Про социализм. Энгельс в «Анти-Дюринге» говорит о переходе от социализма к коммунизму. «Как и всякий другой общественный прогресс, такой переход становится возможным не потому, что поняты противоречия между существованием классов и идей справедливости, равенства и т.п., не вследствие простого желания уничтожить классы, а лишь при наличности известных новых экономических условий». По-моему, новых экономических условий, предпосылок социализма не было в России. Огромная Российская империя, с отсталыми колониями, являлась земледельческой страной, и ей нужно было пройти путь капиталистического развития в целом.
