авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Sergey_Gornostaev » Дневник 16-летнего юноши - 11

Дневник 16-летнего юноши - 11

24.08.1942
Александровская, Республика Кабардино-Балкария, Россия

 24 августа 1942 г.

 

 Худое время. Как удручающе сидеть между двумя огнями вблизи фронта. Не знаешь, где сам взрыв, а где-то громыхают пушки, иногда стреляют пулемёты и постепенно утихают. Самолёты тоже то летят стаями по всему небу, и рёвом моторов наполняется воздух, то вновь исчезают. И тишина. Тишина какая-то зловещая, не радостная. Обыватели передают и шепотом и полным голосом, щеголяя друг перед другом, передают новости. Уже привык, не верит их сообщениям. Многие строят разные предположения, показывая свой ум и знания событий, приводя разные, часто нелепые, доказательства и споря с другими. Пожилые мужчины, участники прошлых войн, с достоинством толкуют свои мысли, они с презрением обрывают молодых парней «кучу зеленухи». Бабы слушают мужчин с почтением и разносят по станице иногда не поняв, переврав, они рассказывают своё. Так получаются небылицы. Мальчишки подхватывают и рассказывают своим приятелям. Часто говорят, что пришёл оттуда-то, говорит то, что лейтенант сказал то-то. Что такую-то станцию берут, столько-то раз, что там сделали то-то, что не немец пошёл туда-то, в обход и так далее.

 

 Не знает ясно? Никто. Мужчины. Они были в войнах, имеют опыт, но они совершенно не знают о характере этой войны, как часто они даже осознали и те войны. Красноармейцы – это переодетые такие же крестьяне, рабочие и т.п., они тоже не знают, они не руководят войной, им трудно понять, хотя среди них есть люди умные. Лейтенанты только что из школы и бедны опытом, их положение не особенно высоко, чтобы осмотреть происходящее сражение. Высшие командиры знают намного больше, но главного никто не знает, поэтому чтобы понять любое событие, а в особенности такое событие, которое происходит сейчас нужно отойти от этого события несколько лет, как нужно отойти от огромной картины, чтобы видеть её.

 

 Немцы, видимо, ещё порядочно далеко, но и население и административными управителями овладела паника. Завод перестал работать, уже две недели назад распродавали патоку, крахмал, кукурузу, многие тащили это всё особенно. Из завода тащили шкафы, стулья, столы деревянные, блюда из столовой, гардеробы, доски, плетни и многое другое.

 

 Рыли картошку на огородах, огороды все стоптаны. Директор уехал в своё селение, а главинж бегает по заводу как бешеный, приостанавливая грабёж, но, между прочим, он себе кое- что взял. Везде жгут, рвут, бросают в Терек документы, книги и др.

 

 Завуч пожёг школьное имущество и дела. Магазин, пекарня, библиотека разграблены. Председатель колхоза удрал. Колхозники тащат с полей пшеницу и всё другое. Они спорят между собой. Не колхозников, не работавших в колхозе, не допускают! Везде хозяйничают бабы. Многих мужчин мобилизовали. Мобилизация была с 1925 года по 1890 и старше. Но многие остались в станице, каким не было повесток, какие не пошли по повестке, какие больные, каких отпустили, некоторые сбежали и так далее.

 

 Интересно, я посмотрел мобилизацию. В 12 часов ночи после кино, которое не кончилось, я спал, проснувшись, принесли повестку. Помню, в тот вечер было душно. Зелень кустов казалась грязной, пылью был насыщен воздух. По улицам носились машины, полные красноармейцев. В станице была суматоха. Ночь не принесла свежести. Нарастала тревога. Завод остановился. Носили повестки. Говорили, что их очень много.

 

 Получив повестку, я встревожился, но, подавив тревогу, заснул. На другой день – 10 – с самого утра начался хаос: то идти в завод за крахмалом и патокой, то узнать то и то, то собрать вещи, то ждать подводу, нести вещи и т.д.

 

 Всё кружилось в этом хаосе. Бедный папа был как во сне и говорил, у него «голова кругом пошла». Нам не хватило места на подводах. С криком кое-как уселись. Был уже жаркий полдень, день перевалил уже на вторую половину. Медленно двигалась бричка, палило солнце. Старшие мужчины говорили о войне, жизни и т.д. Проезжая мимо бахчи, набрали арбузов. Мои арбузы никуда не годились. В Майский приехали вечером. Уже смеркалось. Да, мы приехали не в Майское, а в Котляревку, военкомат был там. Кучи народа на улице, которая напротив школы. Красноармейцы, призывающиеся, провожающие и зрители, вероятно, не было очень-очень мало: война захватила в свою орбиту всех. Очередь в грязном коридоре, в роковом ожидании. Немногих отпустили. Мы старались войти вместе с папой. Зашли, отдали свои паспорта, я показал бумажки. Военком, маленький, чёрненький, ехидный лейтенант думал отпустить, но врачи никак. Папе дали военбилет (удостоверение), назначили нас во вторую команду, то есть нестроевую. Вышли. Судьба была решена.

 

 Стало уже совсем темно, когда мы куда-то двинулись. Шла куча мужчин, сначала выстроили, но куда к чёрту, строй рушится. Разве построишь стариков, которым давно надоела солдатская лямка, за которыми жались жёны, родственники. Плач, крики, причитания, прощальные поцелуи, слова. С мешками, сумками шлёпает по грязи, по станичным улицам густая бестолковая человечья толпа. Сели на подводы и тронулись, не поймёшь куда. Злоба брала за сердце и какие-то душившее тебя чувство. Но, несмотря на ад вокруг, я сохранял некоторую бодрость. Меня томила жажда, я пошёл попить, тёк грязный ручеёк, к нему нельзя было подступиться. Подъехали подводы. Я скорей пошёл к папе, чтобы нам друг от друга не отстать. Мы прозевали подводы. Потом, наконец, сели.

 

 Целую ночь ехали. Громыхали по насыпям шоссе. Ночь была тёплая, облака всё больше и больше закрывали видные с вечера звёзды. Дорога была полна телег, автомашин, идущих по ней частей. По краям, в темноте блестели огоньки, слышался говор. Вот с кем-то с подводы говорили девчата-украинки из кустов: «Чи хто из Днепропетровской области?», слышалось из кустов. Из Днепропетровской области никого не было. «А з якова района? Запорожский? Стеничевского? Да це ж мой земляк. А з якова села…? Вот видишь як, я землячка найшла».

 

 Ехали дальше. В небе всю ночь бродил прожектор. После полуночи очень хотелось спать. Но как я не прилаживался, было негде соснуть. И я тихо дремал… Один раз я только кое-как заснул на коленях у папы, положив голову, он же бедняк не спал. Часа за 2-3 перед рассветом наша подвода отстала

 

Папа с десяток лет был на войне, он узнал все опасности – и теперь опять там.

Опубликовано 07.06.2022 в 11:42
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: