На мое дежурство ушло три часа, и, конечно, уроки приготовить я не успел. Опять получил нахлобучку от учителя; он сказал, что в следующий раз пойдет жаловаться отцу. Значит, это будет послезавтра, потому что завтра опять дежурство, но сегодняшний день - мой. Сегодня я опять буду в манеже. Это моя единственная теперь отрада. Я неплохой наездник, иначе Транзе не согласился бы заниматься со мной. Плохих он не берет, он берет только тех, у которых уже есть какое-то мастерство, и развивает то, что уже есть. Ездой я начал заниматься с пятилетнего возраста. Вначале ездил на пони, а последние три года на большой верховой лошади с уздечкой. Я даже научился делать разные вольты. В тот день мне предстояло ездить на Мишиной английской лошади, красивой, но боязливой, которая, к тому же, боялась щекотки.
Ездил я в тот день замечательно. Транзе меня хвалил и даже сказал, что я стану таким же блестящим наездником, как и Миша.
Мой урок подходил к концу, когда в манеже появились Миша и с ним несколько его приятелей-гвардейцев.
- Вы прекрасный наездник, - сказал один из них, обращаясь ко мне.
Признаюсь: меня эта похвала порадовала. Я, разумеется, притворился равнодушным и, опустив уздечку, продолжал сидеть в седле, не шевелясь и ни на кого не глядя, как это обычно делал Миша.
- Совершенно замечательно, - подтвердил другой офицер.
- Ну-ка погарцуй, - вмешался в разговор брат, который, казалось, в последнее время получал особое удовольствие, всячески посмеиваясь надо мной. - Он, знаете, старается изо всех сил. Сегодня объездил три лошади. С утра две деревянных, а вот эта - третья. - И он пощекотал ноздри лошади своей тросточкой.
- Прекрати свои глупые шутки.
- Не смейтесь над ним, - сказал Транзе. - Смотрите, как бы он не обогнал вас.
Миша опять пощекотал лошадь, и все засмеялись.
- Братик, не опускай узду слишком низко. Смотри, упадешь.
Но я только презрительно улыбнулся ему в ответ. Заметив это, Миша незаметно пощекотал лошадь под животом. Лошадь взвилась, и я скатился с нее. Все засмеялись.
- Ну вот, так можно ведь и насмерть разбиться. Как это мы не сообразили подстелить тебе матрас.
Я разозлился. Я так хорошо ездил в тот день и вот теперь опозорен перед всеми офицерами.
Заметив во время обеда мое подавленное состояние, Миша спросил:
- Ты что, обиделся?
Обиделся ли я!
- Ты что, свалился с лошади? - спросил отец.
Времена Николая I миновали. В обществе появились другие понятия и идеи, и отец позволил снизойти до меня вопросом. Сморщив лоб и сведя брови, он проговорил:
- Ты что, несчастный, ездить не умеешь?
- Напрасно ты позволяешь ему ездить, - вмешалась Ехида. Он может вполне убить себя, да и все равно он ничего не делает. Всегда болтается без всякого дела.
- Он ездит как настоящий мужчина, - вдруг вступился Миша. - Нельзя стать хорошим наездником и ни разу не свалиться. Да и, кроме того, произошло это из-за меня.
И Миша рассказал, как все было. Отец громко рассмеялся. Слава Богу, на этот раз облака рассеялись.
Свободное копирование
