Борьба за выживание - 6

В декабре мои отношения с боссом стали хуже некуда. Как-то раз в конце тренировки он сказал, что отправит меня в дубль. Я рассмеялся и сказал, что за дубль играть ни за что не буду. Он был просто ошарашен, а Стив Брюс посмотрел на меня так, словно хотел сказать: «Андрей, ты что, рехнулся?»

Ребята хранили молчание. У меня со всеми были хорошие отношения, и, думаю, они переживали за меня, предвидя, чем все может закончиться. Но я решил, что с меня достаточно. Я приехал в Манчестер из Донецка не для того, чтобы играть за дубль. Неужели мне, игроку сборной, нет лучшего применения, чем в дубле? За прошедшие месяцы во мне многое накопилось, и я уже был не в силах сдерживаться.

Мистеру Фергюсону мое поведение, мягко говоря, не понравилось. Он не привык к тому, что игроки не выполняют его указаний. Мне самому было нелегко, но я понял, что настал момент, когда надо что-то делать. После тренировки босс вызвал меня к себе в кабинет. В этом кабинете находится все, что необходимо ему для работы, например, видеомагнитофон для просмотра игр, а огромное окно выходит на поле. Даже если босс не присутствует на тренировке, можно быть уверенным, что он внимательно смотрит за всем про исходящим. Мимо него не пройдет ничто: он видит все и мгновенно дает понять, если ему что-то не нравится. Находясь с ним в этой комнате с глазу на глаз, чувствуешь себя не очень уверенно - словно стоишь посреди ринга напротив Леннокса Льюиса.

И вот в тот незабываемый день я вошел в кабинет босса. Он смотрел на меня так, что не оставалось никаких сомнений в его чувствах. Затем спросил, было ли шуткой то, что я сказал насчет дубля. Я ответил, что полностью понимаю, чего он хочет, но отказываюсь это делать. Гут он взорвался, но я собрал всю свою волю в кулак и стоял на своем. Я решил: пусть он оштрафует меня, выставит на трансфер или отправит в Сибирь, но я все равно не буду играть за дубль. Он сказал, что если я не буду поддерживать форму следуя его указаниям, то зачахну на скамейке запасных, а потом, когда понадоблюсь, буду не готов. Я ответил, что всегда буду готов, и ушел, трясясь от гнева. Все это было ужасно, но я не собирался идти на попятную.

Этот разговор преподал мне первый урок футбольного профессионализма: ты не должен говорить тренеру, что ему делать, твоя задача - выполнять его указания. Но Алекс Фергюсон не из тех, кто затаивает злобу на игроков, и поэтому, наверное, он и стал одним из самых выдающихся тренеров в истории британского футбола. Мне ужасно хотелось стать частью его успеха, но только время могло показать, удастся ли этой мечте сбыться.

На следующий день я тренировался с молодежной командой, а потом несколько недель с дублем. Замечание о том, что я могу зачахнуть на скамейке запасных, заставило меня задуматься. Если босс хотел встряхнуть меня, ему это удалось. Я упорно тренировался и после тренировок работал сам, чтобы не потерять форму. Тренеры - Эрик Харрисон, Поп Робсон и Джимми Райан - относились ко мне очень хорошо, и мне нравилось тренироваться у них. Они прекрасные специалисты, а уровень молодежной команды оказался на удивление высоким. Все ребята скромные, трудолюбивые, и от работы с ними я получал удовольствие. Как раз перед приходом Эрика тренировочные методы в клубе резко изменились. Брайан Кидд, еще один из тех, кто выиграл Кубок чемпионов 1968 года, побывал в Голландии и Италии, где изучал тренировочный процесс в «Аяксе» и «Парме», и вернулся с массой свежих идей. Совпавший с его возвращением приход Эрика явился сильнейшим стимулом для всех игроков.

Когда появился Эрик, мои шансы на возвращение в основной состав, казалось, стали еще меньше. Ли Шарп выздоровел после долгой болезни, и теперь они с Райаном Гйггзом стали регулярно играть на флангах. Хотя никто из них явно не испытывал удовольствия от игры на правом краю, дела команды пошли на поправку. Эрик мгновенно завел всю команду, и она наконец-то начала выигрывать.

Снова обретя уверенность в себе, получив поддержку от всей команды и поняв, что он всегда будет попадать в состав, Кантона играл все лучше и лучше. Летом мы оба были на чемпионате Европы в Швеции и выступили там примерно одинаково, но как по-разному сложились наши судьбы после этого!

В первом матче Эрика мы выиграли дома у «Норвича» - 1:0, а затем, 19 декабря, нам предстояло в гостях играть с «Челси». Я хорошо помню тот день, потому что в Лондон из Донецка прилетел Яремченко, специально, чтобы посмотреть на меня и обсудить мои дела с боссом. В команде было много травмированных, и я был почти уверен, что выйду на поле. Я отлично себя чувствовал и находился в прекрасной форме. Но выпустили меня всего лишь на последние 15 минут, однако этого было достаточно, чтобы мой донецкий тренер убедился, что я хорошо играю. Мы сыграли вничью - 1:1, и гол забил Эрик.

В ту субботу Яремченко остался с нами в Олтринхэме. Он сказал мне, что боссу мое будущее представлялось не особенно радостным.

Все та же история: я играю с опущенной головой, плохо выполняю навесы и к тому же нестабилен. Яремченко спросил, что я сам думаю по поводу всего этого. Я ответил, что пасы даю ничуть не хуже, чем раньше. Что же до английского стиля игры в линию в обороне, то он мне очень подходил, потому что в такой ситуации достаточно одного точного паса, чтобы вывести меня к воротам. Услышав про мою так называемую нестабильность, я улыбнулся: как же можно определить, стабилен я или нет, если я так редко играю? Точно такой же критике в свое время подвергался Эрик Кантона в «Лидсе».

Яремченко согласился со мной, но сказал, что я могу потерять место в сборной, если по-прежнему буду сидеть на скамейке. Он посоветовал мне подождать до конца сезона, а потом, если ничего не изменится, обещал поискать клуб, который будет больше во мне заинтересован. Разумеется, все это можно было сделать только с согласия босса, но мы надеялись, что он отпустит меня. Я иностранец и не играю в основном составе - на мой взгляд, это две довольно серьезные причины, чтобы босс захотел продать меня.

Кроме разочарования в профессиональной жизни, все остальное у меня было в порядке. Мы с Инной готовились к рождению маленького Канчельскиса - обследование показало, что у нас будет мальчик. Я был здоров, Инна счастлива. Чего еще требовать от жизни? Встречая Рождество в нашем шикарном доме, мы еще яснее ощущали свое счастье, вспоминая, как нелегко живется нашим друзьям и родственникам на родине.