Я продолжала работать над оформлением интерьеров детских садов. Для детского сада №66 мной было выполнено панно-эмблема (мальчик и девочка, взявшись за руки, идут на фоне солнца), дно фонтана (композиция "Рыбы") и в каждой группе панно с росписью по плитке (цветы и птицы). Участвовала на выставках, теперь в каталогах стояла одна фамилия - Травинская. Наши дети подрастали, но постоянно болели (результат жизни в сыром бараке). Сначала лежали в детской больнице у Зинаиды Иосифовны Круглой. В детском отделении СПЗ у Софьи Адольфовны Рохлиной. Потом их отправили в санаторий "Красный октябрь", на следующий год в санаторий "Богородицкое". В конце 1877 года я поехала в Москву на ЭТПК. Помимо творческих планов я имела интересный заказ по оформлению зимнего сада в новом здании "Гипрониисельпрома". Проект делал архитектор Фёдоров Сергей Иванович. Он запланировал металлическую решётку со вставками из керамики и композицию из трёх напольных ваз. Для ваз я взяла тему Мать-Земля. Большая ваза высотой восьмидесяти сантиметров имела мягкие женские формы, которые пронизывали зелёные растения, а маленькое горло вазы, как голова женщины, украшена волосами-листьями.
Вставки в решётку несли ту же тематику - растения и птицы. Всё выполнено в белом шамоте с высоким рельефом, нежная роспись солями металлов, горизонтальные вставки из красной гжельской глины с цветными глазурями.
А в творческие планы входили пласты из цикла "Мой микрорайон": "Мой дом в воскресный день", "Улица Металлургов", "Концерт в зоне отдыха", "Мотель Шипка", "Детский сад". Три пласта этого цикла находятся в орловском музее Изобразительных искусств, два в городе Барнауле. Работала я больше четырёх месяцев, жила, как всегда на Челюскинской. Новый 1978 год встречала в Орле с сыном Андреем. Анатолий был в Богородицком. Второго января с Андреем я выехала на Челюскинскую. Там художники ещё отмечают Новый год. Мне сообщают: "Всю ночь Дом творчества ходил ходуном - прилетел Вагин из Барнаула в группу и гулял всю ночь". Вагин Андрей Григорьевич - живописец, график, заслуженный России. Его я увидел не скоро, так как завтрак в Доме творчества был в девять часов утра, в то время все художники собирались в столовой по звону колокола. Меня за завтраком не было, я шесть часов утра уезжала в Москву, захватив на кухне сухой паёк; Андрей на зимние каникулы оставила на Челюскинской в своей комнате, договорившись на кухне с поварами, чтобы его кормили. Днём он шёл в мастерские офорта, осваивал офорт у больших Казанцева и Вехоланцева. Через несколько дней на Челюскинскую приехал график из Воронежа Виктор Алистратов. Он приехал повидаться с Вагиным. Вечером, вернувшись из Москвы, я зашла в столовую и увидела Виктора с незнакомым художником. Алистратов познакомил меня с ним - Вагин Андрей. Они пригласили меня к столу, но получили отказ - очень устала и пошла спать. В воскресенье я на комбинат не поехала, отсыпалась, обедала в столовой, ходила в церковь на станции Тарасовская. Всегда заходила на кладбище к Виктору Попкову. Утром, проснувшись, я пошла в столовую. Все уже позавтракали, сидел один Вагин. Он пригласил меня к себе в комнату, чтобы показать мне свои работы. Пообещала зайти вечером. Вечером мы встретились за ужином. Потом пошли к нему на второй этаж. В комнате по стенам листы линогравюр, пейзажи Алтая. Такие прекрасные работы! Как могли чёрно-белые листы смотреться цветными. Я просто влюбилась в них. Мы поговорили, рассказав каждый о себе, и разошлись спать. Прошла неделя.
В следующее воскресенье я уже без приглашения зашла в его мастерскую, увидела новые работы: старый яблоневый сад на Челюскинской, засыпанный снегом, мемориал в алтайском селе. Все работы казались не только цветными, но и музыкальными - Вагин был романтик.
Свободное копирование
