Глава 45.
Военная организация овладевает иркутской тюрьмой, освобождает политических заключенных и скрывается бесследно. Приход чехов в Иркутск. Созыв Сибирской областной думы. Сенсационное выступление военного министра Сибирского правительства Гришина-Алмазова в Думе. Внезапный отъезд главы правительства Вологодского из Томска в Омск. Областная дума посылает делегацию в Омск.
15 июня 1918 года в Иркутске произошло необыкновенное событие: группа вооруженных людей напала среди белого дня на тюрьму, которая находилась на окраине города, обезоружила тюремную охрану и освободила всех заключенных политических, среди которых были также несколько офицеров. Как освобожденные, так и освободители разбежались и скрылись в близлежащей тайге. Легко себе представить, какой переполох вызвал среди населения и среди большевиков этот необычайно смелый налет. Большевики рвали и метали; им нетрудно было догадаться, что это нападение на тюрьму было делом сплоченной организации и, судя по всему, военной организации. Зная хорошо, что Западная Сибирь уже занята чехословаками и русскими военными дружинами, иркутские большевики учуяли опасность, которая грозит и им самим, и они решили уничтожить виновников налета на тюрьму, которые сумели сорганизоваться, несмотря на бдительность местной Чека, и успешно выполнить такой безумно смелый акт, как овладение тюрьмой и освобождение своих единомышленников и друзей. Пошли повальные обыски в городе, и тотчас же была организована облава в близлежащих к городу лесах. Но беглецов и след простыл. Все же большевики, чтобы отвести душу, расстреляли несколько ни в чем не повинных офицеров и двух гимназистов, совсем еще мальчиков, якобы оказавших налетчикам какое-то содействие. Эти расстрелы, особенно детей, произвели в городе потрясающее впечатление, и я без ужаса и гнева не могу с тех пор думать о большевике Янсоне, руководившем этими расстрелами.
Это был тот самый Янсон, который в Иркутском (Сибирском) совете народных комиссаров занимал должность комиссара по иностранным делам, а впоследствии крупные посты в московских коммунистических верхах.
Через несколько дней после этого драматического происшествия я выехал на некоторое время в деревню Усть-Балей, где мои дочери проводили лето. Июнь -- это самый лучший летний месяц в Восточной Сибири. Погода стояла чудесная. Безоблачное голубое небо, яркое, горячее солнце, чистый, прозрачный воздух и темная зелень окрестных лесов, все это радовало взор. Хотелось без конца созерцать эту красоту, уйти в себя, отдохнуть душою, но это было невозможно: текущие события будоражили и волновали, доходившие до нас слухи с запада держали наши нервы в постоянном напряжении.
В один прекрасный день часа в четыре пополудни недалеко от дома, в котором мы жили, на большой дороге показалась небольшая группа всадников в военной форме. Это, оказывается, были чехи в сопровождении нескольких молодых русских офицеров. Их загорелые и запыленные лица говорили о том, что они проделали уже в тот день весьма утомительный переход. Вышедшему им настречу хозяину нашего дома всадники заявили, что они хотят сделать привал и отдохнуть. Тогда мы, я и хозяева наши, предложили им ввести коней в наш двор, а я кроме того взялся угостить их чаем. Те с благодарностью приняли наше предложение, и за чаем они успели рассказать мне и моим дочерям много интересных подробностей о боях, которые они вели по всему пути. Признаюсь, я слушал эти рассказы с волнением и радовался успеху "белых" -- ведь свергая повсюду большевистскую власть, они -- чехословаки и добровольческие дружины -- являлись нашими избавителями.
Хозяин того дома, где мы жили, тоже относился к нашим гостям доброжелательно, но все же у него чувствовалась какая-то сдержанность. Прощаясь с нами, офицеры, чтобы нас приободрить, заявили нам, что через два-три дня они будут в Иркутске. И так оно и было. Когда офицеры уехали, я спросил нашего хозяина, доволен ли он тем, что чехи и наши добровольцы прогонят большевиков. На что он мне ответил очень многозначительной фразой: "Не знаю, какими "они" себя покажут". И таково было преобладающее настроение среди крестьян. Они были довольны падением большевистской власти, но в то же время боялись эксцессов со стороны "белых". Эти их опасения, к несчастью, впоследствии вполне оправдались.
Когда я через несколько дней вернулся в Иркутск, город был неузнаваем -- на улицах царило большое оживление. Как-то легче дышалось, лица у публики были радостные. Они точно говорили: как хорошо, что нет больше советской власти, бесконечных арестов, повальных обысков и экспроприаций продовольственных запасов во время этих обысков.
Конечно, коммунистические заправилы заблаговременно скрылись, унеся с собою все золото и все ценности, которые находились в банках. Гаврилов, Постоловский, Зотов и другие большевистские правители и палачи как в землю провалились. П.Д. Яковлев занял место управляющего Иркутской губернией (губернатора).
В силу этого назначения он сложил с себя звание председателя Иркутского земельного комитета, и я, как товарищ председателя этого комитета, занял место Яковлева.
Свободное копирование
