Эта вера у очень многих перешла в уверенность, когда ленинское правительство предприняло в 1918 году свой безумный опыт военного коммунизма, восстановивший против советской власти все слои населения и доведший Россию до края гибели.
Скоропалительная демобилизация всех фабрик и заводов, работавших на оборону, и национализация промышленности вызвали полнейший развал ее. Сотни и сотни тысяч рабочих были выброшены на улицу и обречены на голод. Уничтожение частной торговли и полное расстройство железнодорожного транспорта нарушили обмен между деревней и городами, и продовольствие городского населения оказалось в катастрофическом положении. Чтобы спастись от голода, миллионы рабочих, большей частью квалифицированных, покинули города и разбежались по деревням, что вызвало почти полный паралич крупной промышленности.
Уже в конце марта 1918 года собрание фабрично-заводских уполномоченных Петрограда охарактеризовало созданное гибельной большевистской экономической политикой положение следующим образом: "Позорный мир, голод, неумело ведущаяся эвакуация, полная дезорганизация фабрично-заводской жизни -- все это обрушилось на рабочих... Профессиональные союзы утратили свою самостоятельность и независимость и уже не организуют борьбы в защиту прав рабочих. На улицах и в домах днем и ночью происходят убийства. Убивают не врагов народа, а мирных граждан -- рабочих, крестьян, студентов... Мы протестуем и требуем открытого суда над всеми, совершающими зверские убийства!.."
Но рабочие не ограничивались словесными протестами. Их возмущение часто выливалось в более грозные формы: в серьезные беспорядки, как например, в Петрограде и Сормове, и даже в вооруженные восстания, причем некоторые восстания, как например, ижевских и боткинских рабочих, носили крайне ожесточенный характер и были подавлены с бесчеловеческой жестокостью лишь после многодневной борьбы. Так пролетариат, именем которого большевики угнетали Россию, стал в 1918 году в своем подавляющем большинстве озлобленным врагом большевистской власти.
До крайней степени ленинское правительство вооружило против себя и русское крестьянство своим экономическим террором. Насадив в деревнях комбеды (комитеты бедноты) и отдав им на поток и ограбление зажиточное и среднее крестьянство, забирая в деревнях продовольственные продукты при помощи вооруженной силы, отнимая у крестьян "излишки", большевики себе нажили в русском крестьянстве непримиримого врага. На террор правительственный деревня отвечала низовым террором; крестьяне расправлялись с заградительными отрядами, спускали под откос поезда с награбленными сельскохозяйственными продуктами. Чтобы у них в будущем не отнимали "излишков", крестьяне сократили свои посевы до потребительской нормы, что явилось страшной угрозой для всего городского населения. Во многих местах разразились крестьянские восстания, свидетельствовавшие, что крестьянская масса доведена большевистским насилием и грабежом до последней степени отчаяния. Крестьянское море забурлило с необычайной силой, и положение советской власти стало настолько критическим, что самые трезвые политики считали ее скорое падение неизбежным. Так, П.Н. Милюков писал 3 мая 1918 года генералу Алексееву: "Несомненно, психология в России, хотя и не так быстро, как было бы желательно, но все же меняется, и не только на юге, но, как меня осведомляют мои московские друзья, также и на севере. Большивики изжили себя. За отсутствием внешней силы, которая бы их ликвидировала, они начали ликвидироваться изнутри". В то время передавали даже, что Ленин очень мрачно расценивал положение большевистской власти, высказавшись в частном разговоре приблизительно так: "Мы, конечно, провалились, но великая наша заслуга заключается в том, что в Париже коммуна просуществовала несколько дней , а у нас в России несколько месяцев".
И так, как Милюков, думали сотни тысяч, а может быть, и миллионы русских людей. Верили, хотели верить, что большевистской диктатуре в России приходит конец. Казалось, что условия для успешной борьбы с нею и для ее свержения вполне созрели; оставалось только создать надлежащую вооруженную силу. Неудивительно поэтому, что офицерство, как наиболее активный элемент, во имя спасения России и восстановления ее как великой державы, охотно вступало в существовавшие уже тайные военные организации, чтобы общими усилиями уничтожить власть, поработившую весь русский народ.
Свободное копирование
