Я уехал в летний лагерь на берегу Черного моря. Это было чудесное место, с палатками, соснами и фантастическим видом на море. Там же отдыхал и мой друг Станда Каплан. После окончания семестра он не поехал сразу домой в Чехословакию, а решил задержаться еще на месяц. За время этого идиллического августа наша дружба стала еще более крепкой.
Каждый день мы совершали пробежки по холмам, загорали и купались в море, ныряя со скал. Мы ели на свежем воздухе под соснами, а еду нам подавали из окна полуразрушенной дачи, вместо крыши над которой натянули брезент и устроили там временную кухню. Станда с его европейской внешностью всегда пользовался бешеным успехом у женщин, и теперь у него была любовница, жившая где-то возле Ялты, в нескольких километрах дальше по побережью. По вечерам он рассказывал об этой женщине, и мы часами говорили о жизни вообще. Станда весьма скептически относился к коммунизму и не боялся выражать свои мысли в подходящей компании. (Позже он поступил в разведслужбу Чехословакии, но только ради того, чтобы его послали за границу, где он мог бы стать перебежчиком. Так он и поступил, в 1968-м или в 1969 году, но не во время советского вторжения в его страну, а несколько позднее).
Отношения с девушками у меня не складывались. Я был не только застенчив, но и разборчив. В лагере я познакомился с девушкой, которая часто бегала вместе со мной и явно была не прочь завести роман. Она была хорошенькой, длинноногой, стройной и привлекательной, но почему-то я решил, что это «не мой тип», и не увлекся ею. Я хорошо к ней относился, но не более того.
Я вернулся в Москву загорелый и окрепший. Я уже поднабрался жизненного опыта, но все еще не так много знал о КГБ и его специфике.
Свободное копирование
