Пока Высоцкий с Володарским корпят над сценарием будущего фильма, большая часть советских граждан продолжает догуливать Новый год. Вовсю уплетается салат «оливье», допивается оставшееся с новогодней ночи шампанское. Вечером вниманием населения вновь завладевает телевизор: в 16.00 начинается премьера фильма Марка Захарова «Обыкновенное чудо», после чего показывают финальную «Песню года». Вторая часть концерта начинается сразу после программы «Время» (21.35), причем программа составлена таким образом, что по 4-му каналу в это время показывают рязановский хит «Гусарская баллада». Фильм смотрят те, кому шлягеры «Песни года» хуже горькой редьки. Читатель вправе спросить: а где же неизменная «Ирония судьбы?» Отвечаю: здесь она, родимая. Фильм показывают 2 января в 19.20–23.00.
Во вторник, 2 января, на «Мосфильме» возобновились съемки фильма «Осенний марафон» и будущего мосфильмовского блокбастера — «Экипаж».
3 января в «Комсомольской правде» публикуется заметка О. Петриченко о студии звукозаписи на улице Горького, 4. Эта студия — одна из первых в стране, которая удовлетворяет нужды населения в современной музыке. Однако, судя по заметке, деятельность ее не совсем удовлетворяет тех, кто блюдет за идеологией. Оказывается, в репертуаре студии сплошь одни новинки зарубежной эстрады и мало родной советской музыки. К примеру, там есть песни таких грандов западного рока, как Билл Хейли («Рок вокруг часов»), Пол Маккартни («Бип-боп») и так далее (одних альбомов насчитывалось 17 штук), а советская эстрада представлена только десятком произведений (среди них: «Поговори со мною, мама» Валентины Толкуновой, «Лебединая верность» Софии Ротару, «Остановите музыку» Тыниса Мяги и др.). Вот почему автор заметки удивленно вопрошал: «Ведь в «Положении о студиях звукозаписи» записано, что в репертуар фонотеки могут входить только произведения, включенные в каталоги грампластинок фирмы «Мелодия», а также в программы Всесоюзного и местного радио».
Сей парадокс объяснялся просто: будь в студиях звукозаписи перекос в сторону советской эстрады, то они бы попросту прогорели. Родная эстрада успела набить оскомину слушателям, звуча ежедневно из радиоточек и с экранов телевизоров, а вот западная была в диковинку. Рынка типа «Горбушки» в те годы не было и в помине, а фирма «Мелодия» не справлялась с выпуском новинок зарубежной эстрады. Поэтому единственным местом, где можно реально утолить музыкальный голод, были студии звукозаписи. Их в Москве не так много (меньше десяти), но народ туда валил толпами. Я сам был завсегдатаем одной из них: у метро «Каховская». С каждой стипендии я покупал магнитофонную катушку (брал самую маленькую — за 4 рубля) и записывал на нее сразу четыре альбома. Запись одного диска стоила 4 рубля, в итоге мои общие траты составляли 20 рублей. Для подростка — сумма внушительная, но денег было не жалко, поскольку записываемая музыка того стоила. Ведь я стал обладателем всех (!) альбомов Пола Маккартни, лучших альбомов «Битлз», «Би Джиз», «Иглз» и т. д.
Андрей Макаревич и группа «Машина времени» задумали необычное дело — постановку спектакля «Маленький принц» по А. де Сент-Экзюпери. К привычному спектаклю это действо должно было иметь весьма отдаленное отношение: читались отрывки из книги, после чего звучала песня, смысл которой имел близкое отношение к прочитанному. Идея такого спектакля принадлежала одному из «машинистов» — Сергею Кавагое, а читать текст пригласили поэта Александра Бутузова, известного в андерграундной среде под прозвищем Фагот. Вот как он сам об этом вспоминает:
«Сижу я дома. 3 января 1979 года. Со своим дружком. Играю в шахматы. Раздается звонок. «Фагот, привет! Это Макаревич. Приезжай к нам на репетицию, ты нам можешь очень помочь». Приезжаю. База у них тогда была на каком-то автокомбинате, то ли на «Полежаевской», то ли на «Октябрьском поле». От метро надо было ехать на автобусе, а потом проходить через свору собак, которые на тебя гавкали со всех сторон. В группе тогда играли Женька Маргулис, Сережа Кавагое, Саша Воронов. У него был самодельный синтезатор, и когда светорежиссер Александр Заборовский включал в сеть свою электробритву, синтезатор начинал дымиться, что крайне огорчало нашего клавишника.
Надо сказать, что «Машина» каждый год удивляла. То менялся состав, то дудки какие-то звучали, то скрипка, то просто новый репертуар. На этот раз Макар придумал гениальный ход. В чем тогда было главное обвинение: «одиозная направленность философии, выраженная в стихотворной форме». Тогда Макар решил вложить этот одиозный материал в уста отрицательного персонажа. Допустим, Урфин Джюс ненавидит детей — он имеет на это полное право. И Макаревич решил поставить спектакль. Обратиться к «Маленькому принцу» придумал Кавагое. В спектакле были положительные герои: Летчик и этот самый Маленький Принц Антуана де Сент-Экзюпери. И отрицательные персонажи, в данном случае «плохие взрослые». «Машина времени», естественно, была за детей. А в уста «плохих взрослых» вкладывалась, к примеру, песня «Синяя птица».
Тогда за дело взялся лихой комсомол. В каком-то комсомольском закрытом пансионате должен был состояться один (единственный!) концерт, на котором они должны были решить судьбу группы. Меня он позвал для того, чтобы я перед каждой песней читал по фрагменту из этой книги. В спектакле не было соблюдено никакого сюжетного рисунка. Просто эпиграфная связь. Великая вещь! Устроили этот концерт для комсомольцев. Комсомольцы промолчали, не сказав ни да, ни против, как их учил Лев Троцкий. А нам самим понравилось. И стали эту программу катать на концертах. С тридцатой попытки я свой текст выучил наизусть, позволяя себе забывать его и даже импровизировать…»
Олег Борисов продолжает лежать в ленинградском Институте переливания крови. В те дни, кроме жены и сына, которые навещали его каждый день, у него были и другие посетители. Например, его старый приятель, тренер киевского «Динамо» Валерий Лобановский. Сам Борисов зовет его Шампусик, за пристрастие тренера к шампанскому. По словам самого Борисова: «По количеству выпитого шампанского у камина Шампусику равных нет. Ни одна печень в мире не смогла бы этого выдержать».
С Лобановским Борисов тесно сошелся еще в 60-х, когда жил в Киеве. С тех пор они регулярно общались, и даже когда Борисов переехал в Ленинград, эти встречи не прекратились. Каждую зиму Лобановский приезжал к другу на каникулы, иногда привозя с собой и всю свою команду, чтобы та посетила БДТ. Сам он весь репертуар театра знал назубок, пересмотрев многие спектакли не по одному разу. Как пишет в своем дневнике сам актер:
«Шампусик приезжает «совершенствоваться». И даже в каникулы выполняет программу, которую составляет для себя сам. Утром бегает вокруг гостиницы «Ленинград» (в ней он любит останавливаться), днем его Юра (Базилевич. — Ф. Р.) образовывает по части музеев, потом у них партия в шахматы, вечером — обязательное посещение БДТ. (Цель — пересмотреть весь репертуар — давно перевыполнена. В тот день, когда в БДТ выходной, идет в МАЛЕГОТ слушать «Евгения Онегина», но выдерживает недолго: не находит идеи.) После спектакля — неизменный ужин в «Садко». Выполняет программу даже тогда, когда подается его любимое блюдо: «осетрина по-монастырски». У нас текут слюнки, льется водочка, но его мозг работает! Чуть расслабляется он только к двум часам ночи, когда на сцену выходят цыгане…
Теперь в больницу Василич принес график бега. Разработал специально для меня — легкая трусца! Все высчитал по секундам с учетом даты и времени моего рождения, биоритмов. Вот выйду отсюда, куплю секундомер и побегу…»
Свободное копирование
