Петр Эдуардович ушел из прокуратуры взволнованный. Он на ходу шевелил пальцами, неестественно улыбался, передергивал плечами. Ему было до последней степени неприятно. Он чувствовал себя шарлатаном, не будучи им. Ко всему у него мучительно заболел зуб, коренной зуб справа. Петр Эдуардович осторожно потрогал его двумя пальцами и убедился, что зуб шатается. Застарелая пиорея, ухудшившаяся к старости, давала о себе знать.
Ухудшившаяся к старости? Да, старый доктор Линевич еще раз убедился в том, что омолаживающее средство — (вовсе не омолаживающее в полном смысле слова. Несомненно, в случае с Фаустом дело обстояло лучше. Едва ли Фауст, превратившись в молодого человека, объяснялся Маргарите, ощущая во рту корешки распавшихся от старости зубов. Но факт оставался фактом: при несомненно активнейшем и благодетельном воздействии стимулирующего средства на весь организм, и особенно на кровеносные сосуды и мышцы Линевича, зубы отнюдь не стали у него как у юноши. Да и нелепо было этого ожидать; не могли же корешки вдруг выпасть и замениться новыми зубами. К сожалению, человек потерял счастливую способность к регенерации зубов — способность, сохранившуюся, например, у рептилий.
Начав с месяц назад опыт самоомоложения, Линевич предвидел, что какие-то частичные неудачи более чем возможны. Он даже не был окончательно уверен и в том, что средство вообще как-то подействует. Несколько лет назад он делал над собой примерно такой же опыт, но тогда сыворотка эффекта не дала. Правда, ныне лекарство сделано иначе, с привлечением новых элементов, но кто мог поручиться, что не будет срыва?
Однако уже через неделю после первой инъекции Линевич заметил, что внешность его начинает меняться. Собственно, заметил не он, а старик парикмахер, у которого он стригся каждый месяц лет пять подряд. Обычно мастер занимал его во время стрижки разговорами о футболе, а на этот раз он только пристально взглянул на клиента, усадил в кресло, обмотал пеньюаром и стал молча щелкать ножницами. Линевич наслаждался непривычным покоем. Внезапно парикмахер шепотом спросил:
— Женьшень так действует или же чесночком пользуетесь?
«Значит, уже заметно», — несказанно обрадовался Петр Эдуардович, вглядываясь в щербатое зеркало. В самом деле, перемена в его внешности была! Стало меньше морщин, слегка порыжели волосы.
Прошла еще неделя, и Линевич изо всех сил старался не попасть до поры до времени на глаза соседям, а в особенности соседкам. Он все надеялся, что, достигнув максимума наглядных результатов, он явится к профессору Орловскому, и тот, побежденный его омоложением, предоставит и лабораторию и все нужные реактивы…
И вот какие странные последствия удачи! Он бездомен, в институте профессор упал в обморок, прокурор подозревает убийство, а тут заныли проклятые зубы…
Линевич прямо из прокуратуры побежал в зубную поликлинику своего района. Здесь, в окошечке, он назвался, и девушка быстро нашла карточку. Она уже собиралась протянуть ему очередной номерок, но внезапно взор ее упал на графу с обозначением возраста, и она прочитала вслух: «Пенсионер, 67 лет». Девушка поглядела на дышащую молодостью физиономию Линевича и с негодованием сказала:
— Вы — пенсионер по старости?
— Да, — сказал Линевич, потерявший от зубной боли ясность мысли.
Девушка фыркнула и отвернулась. Сидя к Линевичу вполоборота, она сказала в пространство:
— Не перевелись еще на свете нахалы!
Линевич, ощущая с каждой минутой все более острую боль в зубе, со стоном поспешил в платную зубную поликлинику.
Заветная трешница в кармане делала его уверенным в себе. Заплатив за предстоящее кровопролитие, омолодившийся доктор сидел в хирургическом страшном кресле, откинув голову назад. Миловидная хирургесса сделала укол, укоризненно покачав головой:
— Вот что значит не следить за своими зубами. А еще молодой человек!
Выйдя на улицу, Линевич остановился и задумался. Беспомощность его положения представилась ему вдруг с особенной ясностью. Без паспорта, бездомный, подозреваемый не то в убийстве, не то в похищении самого себя, отпущенный под подписку о невыезде, он оказался без всяких средств к существованию. Пенсия? Нет, кто же выплатит цветущему юноше пенсию по старости?! Поступить на работу? Прекрасно, но на какую и как именно, не располагая документами? Больше того: не располагая биографией! В самом деле: что он о себе скажет, поступая на работу? Что он врач с большим стажем? Но ведь ему на вид лет 20–22! Когда же он успел кончить медицинский институт?! Хорошо поступить разнорабочим, скажем, на стройку. Но без документов и там не примут!
И вдруг блестящая мысль мелькнула в рыжей голове старого доктора: писать диссертации! Вот спасение! Да, именно диссертации, а не диссертацию.
Свободное копирование
