Подходила весна, кругом свирепствовал тиф. Дела на фронте были неважные. Перед Пасхой я из офицерского флигеля при казармах перешел на частную квартиру. Она казалась исключительно чистой, и, казалось, что никакой тиф не опасен, а в действительности меня на 1-й день Пасхи отвезли в госпиталь, в Мореходное училище. Это было в 6 часов вечера, а в 10 часов я в бреду удрал оттуда и меня задержали в кафе, о чем мне после рассказывали.
Пришел я в себя на 14 или 15-й день. За это время дела на фронте улучшились, но я потерял 5 друзей, умерших от тифа; правда, причиной было и то, что они много «выпивали». Слабость у меня была ужасная и я должен был взять отпуск и поехать в Сочи на поправку. Железная дорога между Армавиром и Сочи у станции Лодыженской постепенно «портилась» зелеными партизанами. Для борьбы с ними сюда был послан батальон Алексеевского полка, но я так и не дождался восстановления нормального железнодорожного сообщения. Тем временем нас, военных, ехавших в поезде, пригласил к себе в станицу станичный атаман — очень милый старик, есаул, георгиевский кавалер времен севастопольской обороны. Там я и прожил, как «у Христа за пазухой» 8 дней и с первым поездом, шедшим в Армавир, вернулся туда, а дальше пришлось ограничиться Геленджиком, благо, там оказалась, тоже после тифа, моя невеста — сестра из Корниловского полка, Оленька Хламова.
Свободное копирование
