21 ноября
Сегодня вечером я присутствовал на совещании росвиговского комитета компартии. Путрашова, жена о. Гавриила, секретарь росвиговского комитета компартии, выдвинула мою кандидатуру в секретари росвиговского комсомола. Я отказался, ссылаясь на свою профессию.
Путрашова рассердилась на меня. Пусть! Я ее презираю. Отец Гавриил рассказывал мне про нее интересные вещи. Как только могла эта добрая матушка так радикально переменить свои взгляды в такое короткое время? Бедный о. Гавриил! Развестись с ней ему не позволяет его духовное звание, и он, горько сознавая неизбежность трагедии, принужден сносить все действия матушки. «Тяжело разобраться в душе женщины, — говорит о. Гавриил. — В религии много сложных и непонятных догм, но они — яркие звезды в сравнении с душой женщины».
На обратном пути я встретился с Андреем Горняком.
— Пойдем выпить?
Все мои знакомые говорят, что Андрей работает в НКВД. Мне хотелось узнать более подробно об НКВД, и потому я принял его приглашение.
В просторных залах «Короны», несмотря на позднее время, было многолюдно. Густой табачный дым ел глаза; противный запах прокисшего пива и вина, смешанный с резким запахом водки и пота, наполнял все уголки ярко освещенных помещений.
Здесь были люди самых разных профессий — офицеры, добродушные пьяницы, воры, убийцы, поставщики черного рынка, проститутки и интеллигенты. Официанты, знакомые Андрея, с трудом отыскали для нас место.
К Андрею подошла красивая венгерка и похлопала его по спине.
— Уйди! — бросил ей Андрей, нахмурив брови.
Женщина сделала обиженную мину и ушла. На нашем столике появились бутылки вина и стаканы.
— Почему ты до сих пор нигде не работаешь? — спросил меня Андрей.
Я нерешительно повел плечами.
— Хочешь, я найду тебе хорошее место?
— В НКВД?
— Ты — как и все остальные! — с обидой сказал Андрей. — НКВД это одни слухи. Его в Мукачеве нет. То есть, как бы тебе объяснить? — Андрей подозрительно обвел глазами окружающих нас пьяниц. — К нам, в милицию, часто приходят какие-то военные, справляются о некоторых людях. Кто они, эти военные, мы не знаем. Ни своих фамилий, ни места жительства они никогда не говорят. Я подозреваю, что они не НКВД, а что-то совсем другое.
На этом наш разговор об НКВД кончился. Андрей подозвал к себе красивую венгерку и начал угощать ее вином.
Сведения, полученные от Андрея, разрушили во мне представление об НКВД, которое у меня было до сих пор. Когда-то я изучал структуру НКВД по весьма определенным и достойным доверия материалам. Я знал всю административную сторону этого учреждения, знал, как оно работает и кто руководит им. НКВД никогда не маскировал себя.
Кто же эти люди, не доверяющие даже начальству милиции? Ведь сотни известных мне арестов — их рук дело. «Какие-то военные». Какие? Этот вопрос меня чрезвычайно интересует.
Надо действовать более решительно. Я до сих пор не выбрал даже линии, где бы легче всего можно было выдвинуться. Не результат ли это моей неспособности?
Выбрать подходящую линию трудно. Наши коммунисты действуют на свой риск. Если бы я записался в компартию, — меня бы нагрузили пропагандной работой и у меня не осталось бы свободного времени. Известные мне секретари компартии не имеют никакой связи с русской компартией, — это значит, что я утонул бы в будничной работе, не выполнив задания. Где искать исходную точку? Лучше всего было бы, если бы мне удалось попасть в Москву, но это невозможно. Между Карпатской Русью и Советским Союзом существует граница, — настоящая граница, с собаками и конными патрулями.
Будет ли Карпатская Русь присоединена к Советскому Союзу или останется в рамках Чехословакии — вопрос пока не решен. Чехи в некоторых районах проводят частичную мобилизацию. Русские ограничиваются пропагандой добровольного вступления в Красную армию. Большинство идет к чехам. Свободовцы[1], побывавшие дома, своими рассказами о советских концлагерях сильно подорвали коммунистическую пропаганду за присоединение. Наблюдается расслоение населения на две части — за русских и за чехов.
По моему мнению, хотя сторонники чехов и составляют большинство, — выиграют коммунисты. Власть везде у них в руках.
Что же мне делать? Ждать случая? Глупости. Надо действовать. Но как действовать без определенных возможностей?
Свободное копирование
