Бесплатная квартира от советской власти

Бесплатная квартира от советской власти

Личные мемуары о красной эре (33)

 В СССР квартиры не продавали, поскольку они были государственной собственностью. Зато давали бесплатно. И кооперативную квартиру можно было построить за три года. Стоила она 3000 рублей, что в начале 70-х составляло моих 20 месячных зарплат. Сумма неподъёмная. Поэтому, женившись в Минске в 1973 году, мне на моторном заводе нужно было ожидать бесплатную квартиру 18 лет, а жене на швейной фабрике «Комсомолка» - 12. Выручить мог только мой Лепель или её Лунинец, где квартиры давали в несколько раз быстрее. Куда податься?

 Естественно, победила моя родина – в Веребках пустовала хата, в которой я родился. Хороший приют для старта семейной жизни.

 Работать пошёл в районное объединение «Сельхозтехника», где быстрее всего можно было получить квартиру. На работу добирались из Веребок на «летучке», которая в качестве транспортного средства для перевозки рабочих «Сельхозтехники» ночевала в Веребках. Утром жене оставалось всего лишь пробежать три километра до комбината бытового обслуживания, а вечером – километр до автостанции и полтора – от Минского шоссе до Веребок.

 Тяжело. Поэтому, когда через год и несколько месяцев барак клуба-столовки «Сельхозтехники» перестроили в семейную общагу и мне дали комнату, жизнь нам с женой показалась раем – до работы рукой подать. Первобытные бытовые условия не смущали – в Веребках они были не лучше.

 Мне досталась комната в углу бывшей столовки площадью 12 квадратных метров. У соседей Осипенко и Недбайло жилплощадь была побольше ввиду большего состава семьи: я имел одного сына, токарь Коля Осипенко – двоих дочек, тракторист Толик Недбайло – троих приёмных детей плюс родного сына. Двери трёх комнат выходили на общий коридор, в углу которого находилась раковина и один кран с холодной водой. Отдельной была общая кухня без газа и дверей. Кушать каждый готовил на своём керогазе, благо солярка была бесплатной – бери в «Сельхозтехнике» сколько душе угодно. В кухне стояли три кухонных столика. Туалет типа «сортир» на несколько дырок находился позади теперешнего магазина, который работал уже тогда. Далековато: моё жилище находилось возле моторного цеха «Сельхозтехники». Сейчас на месте столовки стоит трёхэтажка.

 Бельё сушили на верёвках, растянутых посреди коридора. Чтобы пройти в любую жилую комнату, нужно было подлезать под штаны, рубахи, простыни. Помнится такая история.

 Собрались моя и Колина жёны возле висящих трусов Осипенчихи и обсуждают, какой размер кто носит. Коле Осипенко это не понравилось, и он сказал своей спутнице жизни:

 - Ты ещё п… повесь и размер напиши!

 Я ржал до упаду от такого остроумия.

 Мыться по выходным ходили в котельную «Сельхозтехники», где в рабочий душ с одним дождиком запускали семейными парами. Однажды моя жена как закричит благим матом, глядя на вход. Я резко толкнул дверь, и она ударила по морде кочегару Володьке Телепню – подсматривал в специально расширенную замочную скважину.

 Тогда каждый мужик имел мотоцикл, поскольку машины были страшнейшим дефицитом. Я для «Электрона», Осипенко для «Восхода», а Недбайло для «Явы» из подручных деревяшек пристроили пародии на гаражи к общим дворовым «шанхаям».

 А вот хорошее водяное отопление семейного барака было проведено от кочегарки «Сельхозтехники». Топили исправно.

 Примерно один в полтора года сдавался трёхэтажный жилой дом. Начиналось великое переселение. Когда комиссия принимала очередную трёхэтажку, в новенькие двухкомнатные квартиры переезжали подселенцы из трёхкомнаток предшествующего дома и жильцы двухэтажной семейной общаги, в которую давно была перестроена старая контора «Сельхозтехники» по улице Партизанской. Через полтора года жизни в деревянном бараке я по этапу переехал в большую общагу, на месте которой строит магазин Гиль.

 Семейной радости не было предела – не знали, как обставить громадину площадью 24 квадратных метра, из которой выселились Окулевичи. Новосёлы перегораживали подобные комнаты шкафом и шторой, образуя импровизированные зал и спальню, а я расставил мебель по периметру стен – так мне хотелось простора после тесной 12-метровки.

 На этаже жили по семь семей. Было две кухни – на три и четыре семьи. Моими соседями по кухне были Тюлькины, Подобеды и Лесуны. Обеспечивались кухни-столовки баллонным газом.

 На каждом этаже был санузел. В нём имелись раковина с краном для холодной воды, один унитаз и титан с душем, который каждый протапливал дровами для своей семьи.

 В 1978 году бригада сельхозтехницких строителей сляпала очередную трёхэтажную коробку.

 В ней моя бесплатная очередь определила мне две комнаты подселения в трёхкомнатной квартире. К нам с женой и сыном подселили Щукиных с двумя дочками. Они заняли большую комнату, мы – две поменьше, поскольку второй мой сын был уже запроектирован. Оно бы ничего, если бы не общая кухня. Но мы жили мирно. Дружили. Вместе с Витькой Щукиным удирали от жён и напивались. Было интересно, ведь вся жизнь состояла из этого.

 Следующую трёхэтажную брежневку «Сельхозтехника» взялась возводить на Плинтовке. Боясь очередного жилищного подвоха государства, я заблаговременно приписал к себе якобы бездомную мамашу, которая преспокойно продолжала жить в Гадивле якобы у своей матери, собственницы хаты. Тут уж «Сельхозтехнике» было никак не выкрутиться – получилось, что я её обдурил, а не она меня. В 1981 году Щукиных выселили в новый дом на Плинтовку, а мне покинули нашу совместную трёхкомнатную квартиру. Мне оставалось лишь сделать косметический ремонт и переместить обстановку.

 Строительством жилья в «Сельхозтехнике» занимался дипломированный строитель Жмаков. Однако производили работы пьяные неквалифицированные дилетанты. Поэтому чуть выше я и выразился типа «дом сляпали». Квартиры на первом этаже не имеют балконов, за исключением двух лоджий по торцам здания. Полы постелили из ДСП, которые продавились ножками шкафов, и пришлось жильцам самим класть доски. Вытяжную вентиляцию из кухни и ванной замуровали так, что впоследствии витебские специалисты не смогли исправить ляп. Плитки в туалетном полу сложили разбитые. Всё сделано сикось-накось. Стены получились выпуклыми. Одинаковые комнаты в стандартных квартирах имеют разную площадь. Между собой квартиры разделены тонкой гипсоплитой, и соседи часто стучат друг-другу, чтобы за стенкой громко не разговаривали или умерили звук телевизора. Случалось, что при крепеже кой-какого навесного интерьера, крепёжные штыри пробивали у соседей ковры. Если проявляешь чрезмерное усилие на унитазе, сосед сверху-снизу-сзади, сидя на таком же своём устройстве, слышит и здоровается с тобой…

 Через несколько лет жизни в квартире у меня стенка между кухней и ванной начала медленно падать на проход. Трещина всё увеличивалась. Я вверху прохода подпёр её антресолью из ДСП. Она начала изгибаться. Подумал, что может задавить когда-нибудь кого-нибудь. Затребовал от управляющего (а может уже директора) «Сельхозтехники» Ефимовича привести в порядок его собственность. После нападок моей жены, руководитель сдался и прислал строителя Сергея Дроздова полностью заменить стенки между кухней, ванной, туалетом и проходом. После слов работника, что он никакой не специалист, а самоучка, я приуныл. Но Сергей работу сделал хорошо, для пущей надёжности я поверху впёр две антресоли, и новые стенки надёжно служат по сей день.

 В 1993 году началась приватизация квартир. Народ её принял в штыки. А я сразу сообразил, что коль государство так решило, не отвертишься, и выкупил свою. Тем более, что стоимость выкупа была невысокой. А кто отказался, через несколько лет всё равно выкупали, но уже по офигенно высокой цене.

 В период всеобщего развала экономики 90-х годов управляющий (а может уже и директор) «Сельхозтехники» Ефимович собрал общее собрание собственников квартир и сообщил пренеприятнейшую новость: улучшения создавшейся ситуации с отоплением квартир не предвидится, лучше каждому построить себе печку. Это просто сделать тому, кто живёт на последнем этаже, а кто ниже, должен получить разрешение соседа сверху долбить его пол и потолок для вывода трубы. И охочие до тёплой жизни всё же нашлись, поставили печки. Насколько те улучшили качество жизни, не слышал, зато слышал, что продать квартиру с печкой чрезвычайно трудно – печной аппендикс не фигурирует ни в одном документе. Меня судьба миловала: соседи надо мной печки не ставили, и жена ну никак не могла заставить меня это сделать.

 Сейчас, бывает, на кухне вдвоём с женой не можем разминуться и цепляемся друг за друга задами. И тогда удивляемся: как три года умещались на этих семи квадратных метрах ввосьмером?

Написано в 2018 году.