Система. Сорос прокладывает маршрут

Система. Сорос прокладывает маршрут

Личные мемуары о красной эре (11)

 Энциклопедия природы Беларуси информирует, что Березинская водная система, бывший водный путь из бассейна Днепра в бассейн Западной Двины, начиналась на Березине при впадении в неё реки Сергуч и Сергучского канала (длина 10 километров). Проходила по реке Сергуч, озёрам Манец и Плавно, соединительному Березинскому каналу (длина восемь километров) на водоразделе Березины и Уллы, озеру Береща и реке Береще (с Веребским каналом длина 8,4 километра), реке Эсе. Построена в 1797 – 1805 годах для вывоза строительного леса из северной части Минской губернии в Ригу. В конце 19 века из-за конкуренции железных дорог, чрезмерной высечки лесов, обмеления рек и озёр система потеряла хозяйственное значение. Гидротехнические сооружения разрушились.

 В 1995 году отдел культуры горисполкома организовал экспедицию по части Березинской водной системы. Цель её – обратить внимание общественности на плачевное состояние былого величавого пути. Для участия были приглашены работники культуры, краеведческого музея, Беларусской Академии наук, местные краеведы-любители. Экспедицию полностью финансировало Беларусское отделение фонда Сороса, которое впоследствии президент выгнал из Беларуси. Теперь, наверное, мало кто помнит богатого мецената. Напоминаю (накопал в интернете).

 Джордж Сорос - американский финансист, инвестор. Создатель сети благотворительных организаций, известных как «Фонд Сороса». Осуществлял деятельность в Беларуси с 1993 по 1997 годы, когда занимался поддержкой проектов, связанных с образованием, здравоохранением, культурой, масс-медиа, бизнесом. На время прекращения работы сумма, потраченная на проекты в нашей стране, составляла $13 млн. В 1997 году Белорусское отделение фонда Джорджа Сороса было обвинено в уклонении от обязательной продажи валюты и оштрафовано на 3 миллиона долларов. Кроме того, на белорусском телевидении прозвучало обвинение и в оппозиционной политической деятельности. Сорос и исполнительный директор минского офиса Питер Берн были вынуждены уехать из страны. В результате проведенных позднее проверок была подтверждена исключительно благотворительная деятельность Сороса на территории Беларуси.

 Эхо экспедиции было совсем неожиданным. Учёные, экологи 12 стран близкого и далёкого зарубежья решили провести в Полоцке международный семинар по восстановлению исторического шляха и образованию туристического маршрута.

 Меня пригласили в экспедицию в качестве проводника. Весь путь от начала до конца я прошёл в её составе. Сейчас описываю, как дело происходило.

*   *   *

 Накануне стояла нестерпимая жара. А в день начала экспедиции с утра заморосил нудный дождь. Явно не путевая погода. Однако участники единогласно решили не откладывать мероприятие. Каждому не терпелось встретиться с интересной загадочной древностью.

 …Широкое устье Сергучского канала замедленным течением перпендикулярно вливается в низменную, пока что далеко не большую Березину. Окинув взглядом съеденный коровами бесконечный заливной луг, двигаем постепенно вдоль первого звена сложной цепи водного пути. Специально приглашённая киносъёмочная группа так и не сняла почти исторический момент – слишком уж не романтически смотрелись мокрые, будто куры, путешественники, спрятанные под зонтиками или полиэтиленовыми плёнками всех цветов и размеров.

 Водная поверхность прежнего труженика-канала постепенно сужается, русло начинает петлять по зажатому высокими дамбами бывшему стрелообразному фарватеру, встречное течение заметно набирает скорость. Остатков гидросооружений Сергучский канал почти не сохранил.

 Впереди – конец нынешнего пешего маршрута: современная плотина. За ней канал возносит своё течение, может, на 1,5 - 2 метра, возможно до прежнего уровня. Часть группы ночует в деревне Кветча, вторая – на берегу канала.

*   *   *

 Утром неожиданно выглянуло солнце, настроение приподнялось. За плотиной спускаем на воду привезённые грузовой машиной три байдарки. Исследовательская часть группы занимает их, фольклорная же автобусом направляется к окрестным деревням собирать фольклор.

 Течение медленное, глубина около двух метров. Изредка широкое русло перегораживают завалы из принесённого течением бурелома, оставляя будто специально для нас узкие проходы.

 Начало канала определяем по ответвлённому в сторону староречью Бузянки (так в Лепельском районе называется река Сергуч).

 Радость встречи с Бузянкой портит резко изменившаяся погода. Снова, как и вчера, с пасмурного сумрачного неба начинает сыпаться нудный дождь.

 Река широкая. Водной растительности почти нет. Единственное препятствие на нашем пути – поросшие осокой острова. Они делят течение так, что создаётся впечатление слияния двух водотоков. Байдаркам приходится разделяться и плыть по каждому из них, а потом снова встречаться через сотню-другую метров.

 Дневной привал устраиваем напротив деревни Домжерицы. Дождь усиливается. Подкрепившись купленными на деньги Сороса деликатесами, плывём дальше. Полиэтиленовые накидки уже не помогают – одежда промокла до нитки. Совсем сбрасываем их.

 Уже сколько часов за вёслами! У гребцов болят от неустанного напряжения мышцы рук, ладони покрылись мозолями, ноют спины от невозможности сесть как-нибудь по-иному. А тут ещё дождь, надоедающая вода на дне байдарок. Потому и прощает нам заповедная околица радостные крики, вызванные увиденными мачтами высоковольтной электролинии. Значит, Бузянка скоро поднырнёт под Минское шоссе.

 Бузянка потому и носит такое название, что дно у неё на всём протяжении илистое – бузяное, берега, как и вся пойма, низкие, заболоченные, поросшие осокой. Потому удивление вызывает твёрдый грунт на полуметровой глубине около шоссе. Глядя с моста на низменную реку, никогда не догадаешься, что здесь можно смело ходить по дну. Но это всего лишь гравийная подсыпка времён строительства моста.

 Вскорости за шоссе русло полностью перегораживают заросшие осокой и камышом плавы – плавающие острова-кочки, которые прибиваются ветром друг к другу, образуя непроходимую стену. В наиболее слабых местах пробиваем её острыми носами байдарок, медленно двигаемся, подтягиваясь руками за траву, которая не позволяет взмахнуть вёслами.

 Наконец русло значительно расширяется и неприметно переходит в озеро Манец. Дождь и безлюдье мокрой гнилой околицы вызывают какую-то ужасную тоску у каждого участника водного похода (на трёх байдарках находилось шесть человек).

 Широкой протокой Бузянка проводит нас из Манца в следующее большое озеро Плавно. Встречный ветер с дождём бросает наперерез лёгким суднам высокие чёрные волны, почти останавливая и без того медленное продвижение вперёд.

 Мысль одна: скорее бы достигнуть истока Березинского канала, который наши предки прокапали, чтобы соединить озеро Плавно бассейна Чёрного моря с озером Береща бассейна Балтийского моря. Но что это? Там, где должен быть исток, сплошной стеной тянется низкий, весь в камышах берег. Может, заблудились? Более-менее твёрдым местом оставляю байдарку, продираюсь сквозь густой лозняк и глазам своим не верю: широкий канал снова там, где и был. Разгадка приходит сама. Ошибки не было – причалили правильно. Просто устье забили всё те же плавы (недаром озеро носит название Плавно). Пробиться сквозь них или перетянуть байдарки нет никакой возможности. Плывём назад, причаливаем к пристани бывшей дачи Машерова (сейчас гостиничный комплекс «Плавно»). Пешком идём сухим берегом к деревне Валова Гора искать фольклорную группу экспедиции, которая должна давно подъехать сюда автобусом (мобильная связь тогда была из мира научной фантастики).

 Сушились и ночевали в сельском клубе (сейчас от него нет и следа). Сменную одежду с собой не брали. Меня выручила директор музея Ольга Ланикина, предложив свои колготки. Как я был ей благодарен за блаженство, которое в них ощутил! Зато своим перевоплощением в особь женского пола вызвал смех на весь вечер у остальных путешественников.

 Имея неограниченные возможности по организации питания экспедиции, предоставленные Фондом Сороса, в эпоху советского и постсоветского мясного дефицита и неимоверной дороговизны продуктов питания, мы на базаре закупили дорогущей свинины и замариновали огромное количество шашлыков. Однако ненастье не позволяло их приготовить, чему радовались я и Володя Пасмурец. Мы с огромным аппетитом уплетали вкусное маринованное мясо в сыром виде.

*   *   *

 Утром по дамбе двинули к устью канала. Машина впереди повезла байдарки (там давно не стало не только проезда, но и прохода). Дело в том, что лет с двадцать до нашего путешествия мощный поток разрушил современную плотину, что регулировала сток воды из Плавно. А чтобы всё озеро не убежало в Балтийское море, на месте плотины возвели два песчаных вала. Сброс воды совсем остановился. Канал умер (плотину вскорости восстановили, но состояние искусственного водотока почти не улучшилось)…

 Вторая плотина в конце Валовой Горы сдерживает между высокими дамбами дождевые и грунтовые воды. Неподвижная поверхность её устлана зелёным слоем ряски – бескорневого водного растения. И за этой плотиной в канале воды нет (за прошедшие два десятка лет гидрологическое состояние водотока заметно не изменилось).

 Наконец появляется еле приметный ручеёк. Постепенно он набирает кое-какую силу. И вот уже стремительное течение преодолевает остатки гидросооружений, что перегородили дно отработавшего своё искусственного фарватера. Однако плыть на байдарках по каналу невозможно из-за поваленных стихией деревьев.

 Идём потихоньку. Жалеем помирающие от старости гигантские берёзы, которые посадили ещё при строительстве канала, чтобы спасти корневищами дамбу от разрушения (к настоящему времени все берёзы умерли). Радуемся долгожданному ласковому солнышку, тёплому весёлому деньку, загадочному неизвестному, ожидающему нас впереди…

 …Дамба исчезла, провалилась в болото. Осоку разрезает метровой ширины русло канала. Выгружаем байдарки из грузовика, сталкиваем их в воду. Отталкиваемся вёслами от обоих берегов, подчиняясь течению, плывём к устью канала – в озеро Береща.

 Такого водоёма никому из нас не приходилось видеть. Воды сантиметров 15. Под ней бездонный слой  мягкого сапропеля. Он тормозит продвижение, иногда совсем останавливая байдарки. Вхолостую работаем вёслами, будто на тренажёре. Не даёт покоя тревожная мысль, что навсегда останемся в этом гиблом месте, так и не достигнув противоположного берега озера, откуда берёт начало река Береща.

 Неожиданно натыкаемся на песчаную отмель. Воды – ниже колена и… песчаное дно. Вылезаем и руками толкаем байдарки. Однако скоро вновь появившийся ил снова загоняет нас на места.

 Не можем найти исток Берещи. Меня обвиняют в незнании местности. Я действительно заплывал в озеро по реке лет 20 назад. Мой напарник по плаванию Андрей Кыштымов, учёный, чтобы лучше рассмотреть окрестности, стал на ноги. Байдарка моментально перевернулась. Было мелко, но вылезли мы черными от облепившего нас жидкого торфа. Наконец интуитивно наткнулись на совсем неприметный исток Берещи. Я привёл байдарочную флотилию правильно. Просто плавы полностью забили исток, тем самым надёжно замаскировав его. Обносим байдарки. Вскорости второй обнос делаем вдоль плотины, которой лет 20 назад перегородили Берещу, и без особых трудностей преодолеваем всю длину реки. Только в деревне Веребки стремительное течение Веребского канала да пороги, образованные останками павловских шлюзов, принудили причалить к берегу. Однако, посоветовавшись, всё же проскочили этот опасный участок. Ночевали в Веребском клубе (сейчас от него нет и следа).

 Ввиду погожего дня наконец-то смогли приготовить шашлыки «имени Сороса», как мы их называли. Они были настолько вкусны, что их все сразу и съели. Такое обстоятельство немного огорчило меня и Володю Пасмурца – сырые шашлыки были ничуть не хуже, зато ели их исключительно мы вдвоём. Придётся нам в последующие завтрак, обед и ужин обходиться без этого деликатеса.

*   *   *

 Погожим утром проплыли оставшуюся часть Веребского канала, в одном месте обнеся байдарки в обход выступающей из воды основы разрушенного шлюза.

 Вместе с течением канала влились в широкое русло Эсы. Любуясь неповторимой красотой эсенских круч с нависшими над водой вековыми соснами, незаметно приплыли на безлесные забоенские луга. Повиляв по ним с добрый десяток километров, окончательно уставшие, но удовлетворённые как самим путешествием, так и его окончанием, медленно заплываем в городское озеро Прошу. Прибрежная панорама Лепеля вызывает невольную реплику «Это ж Венеция!» у научного сотрудника Академии наук Андрея Кыштымова, который также пожелал быть первопроходцем будущего туристического маршрута.

 Приятно было осознавать, что такого мнения о нашем городе в скором времени будут придерживаться тысячи иностранных туристов, пожелавших пройти фарватером предков лепельчан. Заключительный обильный ужин за счёт Джорджа Сороса мы посвятили именно обсуждению этой розовой мечты. К сожалению, она оказалась утопичной. Минуло два десятилетия, а нашим маршрутом ходят лишь разрозненные группы байдарочников-самозванцев. Туристического маршрута «Фарватером предков» не существует. А если таковой и имеется, то лишь на бумаге.

Написано в 2016 году.