Пятница, 13 апреля.
Дорога в Радштадт совсем истрепала нам нервы. Повсюду заставы: то армейская фельджандармерия, то СС. Эсэсовцам Геза предъявлял свои фальшивые гестаповские документы, фельджандармерии — свой хорватский дипломатический паспорт. Поскольку армия и СС терпеть друг друга не могут, ему приходилось глядеть во все глаза, чтобы не спутать тех и этих. Это не так легко, потому что издалека их форма практически неразличима. Нам сказали, что за Фушлем (резиденцией Риббентропа) заставы на дорогах особенно строги: несколько машин конфисковали, а ехавших на них высадили. На одной из эсэсовских застав эсэсовцы угрожающе собрались вокруг нас, но, увидев документы Гезы, дали знак проезжать со словами: «Kolonne der Geheimen Staatspolizei»[1] и даже сочувственно посоветовали остерегаться: одного человека, их товарища, только что застрелил водитель, переодетый фельджандармом, и теперь они его разыскивали.
Мы добрались до Радштадта как раз вовремя: я едва успела вскочить на подножку отходящего поезда. Он уже тронулся, когда Геза бросил мне пачку продовольственных карточек. Через час я была в Шварцах-Санкт-Файте. По дороге мы проезжали через место, называемое Бишофсхофен, и меня поразила колючая проволока, натянутая по обе стороны путей. Оказалось, что это лагерь для русских или поляков; они собрались у ограды и безучастно глядели на нас.
Сам Шварцах-Санкт-Файт — крохотная деревушка, зажатая со всех сторон сумрачными некрасивыми горами. Приехала я туда в шесть часов. Мне сказали, что главный врач д-р Тимм ужинает где-то в гостинице и велел явиться туда. На рыночной площади я налетела прямехонько на сестру Агнес и еще двух сестер; все трое были в прелестных «дирндлях» (баварских деревенских платьях). Сестра Агнес радостно завизжала, увидев меня, и выложила мне местные новости: все стоит, никакой работы не будет еще две недели, здешний госпиталь разделен на два соперничающих клана, один из которых переехал в Бад Гастайн…
В конце концов я отыскала д-ра Тимма, который ужинал с шестью или семью другими офицерами. Первый вопрос его был: «Где Кармен?» — он имел в виду Ситу Вреде. Потом он спросил, нашла ли я себе жилье, так как ему селить меня негде, места нет, он может предложить мне разве что собственную кровать! Я робко заметила: может быть, мне лучше уехать и поступить в другой госпиталь? По его словам, он подумал, что Сита и я дезертировали, и сообщил о нас как о дезертирах в окружной штаб военно-воздушных сил в Бад-Ишле — при этом он выразительно подмигнул; потом добавил: «Нет, нет, я категорически настаиваю, чтобы вы работали здесь в хирургии. Мы откроем ее через десять дней». А пока что я могу поехать обратно в Гмунден, но с тем, чтобы к этому сроку вернуться и непременно привезти Ситу. Он даже предложил одному ужинавшему с ним полковнику, едущему в Гмунден, меня подвезти. Я поспешно собрала весь свой багаж — то, что я отправила сюда заранее, и те сумки, с которыми теперь приехала, — и в восемь вечера мы тронулись в путь. Полковник, сидевший впереди меня рядом с водителем, нервничал. В горах, сказал он, сейчас везде партизаны. Мы поехали окольной дорогой через Зальцбург и попали в Гмунден только в час ночи.
Свободное копирование
