Уезжаем мы на теплоходе «Россия». Добрались, наконец, до теплохода, с горем пополам погрузились. Вещи у нас тяжелые, хотя ничего, кроме обмундирования, там нет — зачем только было таскать его с собой (всё для введения в заблуждение американской разведки). Хорошо, что ребята помогли погрузить наше барахло. У теплохода везде шныряют наши контрики.
При посадке случилась смешная и кое для кого печальная история: с теплохода сняли Тетерина, Линника, Неняева, Топякова и Бочаргина. Наш тыл решил проехать с шиком, захватив с собой машину продуктов для закуски. Не позабыли, учитывая затруднения с продуктами в Союзе, захватить кое-что и домой: подсолнечное масло, муку, крупы, консервы. Это всё проделки Тетерина и Топякова. Заодно с ними и Линник, хитрый лис, но непосредственно он попался за провоз на корабль трех ящиков мыла, как он выразился, для личного состава. Неняев снят как их начальник, Бочаргин — как свидетель. Эта история всех очень удивила и рассмешила. Едва не сняли за всё это командира. Пострадали при этом многие наши офицеры, дававшие Топякову деньги для приобретения рома на дорогу. Ром он привез, но его конфисковали вместе с продуктами.
От Кубы мы отчалили 11 июня в 6 часов утра и взяли курс на Ленинград. Все мы и с радостным, и с горьким чувством прощались с Кубой: здесь все-таки осталось два неповторимых года нашей жизни. Мы, медицинские работники, в душе гордились тем, что успешно выполнили свой профессиональный долг на Кубе, не допустив в тяжелых климатических условиях массовых заболеваний личного состава и не совершив роковых медицинских ошибок, приведших к трагическим последствиям. Командование не удосужилось наградить нас за это орденами и медалями, но мы не в обиде на него за это. Хорошо, что не обошли при этом политработников. К горькому сожалению, осталось здесь лежать навеки в чужой земле на Русском кладбище в Гаване несколько десятков наших парней, большинство из которых оказались жертвами несчастных случаев. Пусть пухом им будет земля! Жалко было смотреть на оставшуюся на берегу группу, которую ничего хорошего не ожидало.
Первый день хода нас основательно беспокоят американцы всеми видами летательных средств. Облетывают нас самолеты и вертолеты, маячат на горизонте военные корабли. Самолеты и вертолеты проносятся буквально над уровнем иллюминаторов, с них производят съемку, с вертолета — кинокамерой. Проносятся над нами целые звенья самолетов. Но мы идем и идем. Затем нас оставили в покое.
Плывем помаленьку, океан относительно спокоен, слегка покачивает. Многие вовсю отсыпаются. Жизнь на корабле скучна и однообразна, единственное развлечение — кино. Народу много, ограничили потребление пресной воды, опломбировали души и ванны. Бассейн работает, но людей там, как селедок в бочке. Начались недоразумения с питанием, опять вопрос о женщинах: почему они занимают офицерские места. Значит, мы с Таней должны питаться раздельно? Не выйдет! Таню малость укачивает. Каюта наша неплохая, но устаревшая, несовременная: матрацы волосяные и ватные, сбитые в комки, мебель старая. Но всё это не беда, плыть можно. Теплоход «Россия», оказывается, в прошлом был немецким, нам достался при дележе немецкого флота после войны. На нем когда-то путешествовал Гитлер.
Лечебную работу взяли на себя медики корабля, нас просят проводить профилактику. Меня назначили врачом эшелона. Дважды с командиром обходили все каюты. Кормят нас неплохо, разнообразно, всех одинаково, но особенно не перегружают желудки. Намечаем с Таней план на будущее: куда и на сколько едем. По мере плавания, потихоньку меняется климат: если 12 июня температура воды была 28°, а воздуха 30°, то уже 15 июня они стали соответственно 24 и 28. Даже не верится, что под нами глубина океана около 6000 метров.
По последним «агентурным» данным, Линник вез в ящиках под мылом костюмы, которые нам выдавали (сэкономил на нас, подлец). Конечно, ему сейчас много надо, у него ведь две семьи. Кабова Фаина родила ему сына, говорят, что при убытии с Кубы она тоже увезла много казенных вещей, которые потом продавала на рынке, где ее и засекли.
У нас с собой фляжка спирта, об этом как-то пронюхал Шакалов. Поспорили с ним, что он выпьет полтора стакана неразведенного спирта без закуски, только запьет водой. Произнеся свой любимый тост «пью за народ и за счет народа», он свободно это проделал и ходил потом по палубе, даже не покачиваясь. Позже нам рассказали, что он при этом плел о нас всякую гадость. Свинья останется свиньей до конца своей жизни. Сколько уже раз он обливал нас грязью! На корабле о нем говорят так: — Где можно найти Шакалова? — Пойди в главный вестибюль и понюхай, откуда несет спиртом — там он и есть.
Свободное копирование
