Пришла, наконец, долгожданная весна, на дворе уже стоял апрель месяц. Королёва Татьяна снова отправилась в свою Каменку. Через неделю она вернулась назад и заявила матери, что она возвращается на родное пепелище. Несколько оставшихся в живых жителей деревни уже построили там себе землянки. Командир части, находившейся там, пообещал и ей к её возвращению соорудить землянку. Мать уговаривала её не возвращаться в Каменку, а остаться на постоянное жительство в нашей деревне, но она была непреклонна. К тому же Фаина и Аня заявили, что они хотят вернуться домой и жить только в Каменке. До них, по-видимому, ещё не дошло, что дома у них нет.
Жители деревни, полюбившие эту несчастную семью, собрали им кое-что из продовольствия. Затем их отвезли в Каменку. Трудно было себе представить, как выживет в этом суровом мире эта семья, лишившаяся всего.
Посевная в этом году была не такой, как в два предыдущих года. В ней не участвовали дети, которые ходили в школу, и старики, занимавшиеся только своими огородами. На колхозных полях работали в основном женщины. Немногочисленные деревенские мужчины ходили в начальниках. Руководство колхоза объявило, что в первую очередь отсеится колхоз, а потом уже оно начнёт давать лошадей для вспашки приусадебных участков. Однако посевная в колхозе затянулась, и было похоже на то, что она закончится летом. В связи с этим люди начали объединяться в группы по 8-12 человек и пахать по очереди приусадебные участки на себе. От нашего двора принимали в этом участие мать, Лида и я. Как оказалось, занятие это было очень тяжёлым. Правда, во время этого коллективного труда не все выкладывались в полную силу. Некоторые старушки лишь только делали вид, что тянут плуг изо всех сил. Были у нас и такие группы, в которых мужчины тянули плуг вдвоём. Представляю, как тяжело им при этом было. Некоторые пытались пахать на коровах, однако те без предварительной дрессировки не желали выполнять эту работу. Скородили огород мы своей семьёй. После этой посевной я начал сочувствовать лошадям, которые справлялись с этой тяжёлой работой в одиночку.
Однажды вместо матери я вёз в поле несколько мешков пшеницы. Вместе со мной ехал Грищенко Семён, который должен был вручную посеять её. Он попросил меня остановиться на опушке леса, взял мешок с зерном, отнёс его в кусты и забросал ветками. После этого он велел мне держать язык за зубами и никому не говорить об этом. Позднее, проходя мимо этого поля, я обнаружил, что всходы пшеницы на нём были очень редкие. Этот случай оказал на меня очень тяжёлое, неизгладимое впечатление. На всю жизнь он остался для меня показателем отношения крестьянина к коллективному хозяйству.
Свободное копирование
