1959 г. Ленин и Сталин
Каждый год из прожитой жизни вспоминается какими-то событиями, которые наиболее ярко отпечатываются в памяти.
1959 год запомнился на всю жизнь потому, что я увидел ЛЕНИНА и СТАЛИНА!
Мне шёл двенадцатый год и я впервые я ехал в Москву, самый притягательный в воображении город тем, что это столица СССР. Тем, что это самый большой город страны. Тем, что… можно многое перечислять, но это уже не важно, потому, что самое главное сказано вначале.
Мы остановились в гостинице. Хотя в Москве жили наши близкие родственники, семья брата моего деда. Но отец, хоть и позвонил им о приезде ещё до поездки, не решился нагрянуть к ним с проживанием.
Был месяц май. В первый день мы гуляли под солнечным небом, заходили в магазины, и конечно, вышли к Красной площади. Увидели знакомую башню с часами, красивые купола храма Василия Блаженного и Мавзолей, с длиннющей очередью к нему, огороженной переносными оградками. Мы хотели присоединиться к концу очереди, но нас остановил милиционер, объяснив, что это не конец очереди. Очередь накапливалась в парке, расположенном рядом с площадью. А чтобы люди не толпились, их пропускали через калитку партиями. Так было удобно потому, что иногда вне очереди пропускались иностранные делегации или туристы. Мы расспросили, когда надо занимать очередь, и пошли в ЦУМ, расположенный неподалеку.
В последующие два дня отец занимался своими делами. Он должен был два месяца проучиться в Московской Военной Академии для повышения своей военной квалификации, чтобы пойти на повышение по службе.
А ещё день ушёл на встречу с родственниками. Оставался последний день нашего с мамой пребывания в Москве потому, что обратные билеты были уже куплены.
И в этот день мы поднялись в шесть утра, быстро позавтракали и пошли занимать очередь к Мавзолею. Утро было непривычно холодным. Но в семь утра мы уже стояли в многолюдной живой гусенице, извивающейся по дорожкам парка. Нам сказали, что в десять утра ворота парка закрываются и никого не пускают в очередь. А мавзолей открывался в девять утра.
Я мёрз, прижимаясь спиной к маме, но это были цветочки. Вскоре над нами начало темнеть небо, сгустились тучи, и пошёл мелкий дождь. Хорошо, что у нас был зонтик. Мы простояли до девяти утра, но сильно замёрзли и не выдержали. Решили уйти домой.
Мы вышли из парка, зашли в ЦУМ, где было тепло, уютно и мы быстро согрелись. Ходили по этажам этого большого магазина и не столько покупали, сколько рассматривали, как много есть разнообразных вещей, которых не увидеть в нашем городе. И вдруг мы увидели, что дождь прекратился, небо прояснилось и вышло солнышко.
Вот тут мы сильно пожалели, что не вытерпели и ушли из очереди. Было без пятнадцати десять. Отец схватил меня за руку, и мы быстрым шагом направились обратно к саду.
Прибежали, когда на часах было пять минут одиннадцатого. Ворота были уже закрыты и нас не впустили. Но какая-то женщина сказала, что есть боковые ворота, которые закрываются в пятнадцать минут одиннадцатого. Мы кинулись их искать и нашли, когда и их закрывали. Но нас и ещё нескольких человек пропустили. Мы снова заняли очередь в самом конце, и сильно расстроились. Однако очередь так извивалась по парку, что мы увидели тех людей, с которыми стояли раньше. Нас приняли обратно.
Очередь двигалась очень медленно. Хорошо, что выглянувшее солнышко больше не заходило и сначала стало тепло, а потом и жарко. Только во втором часу дня мы приблизились к калитке, через которую пропускали на площадь партиями человек по пятьдесят. И тут нам объявили, что в два часа мавзолей закрывается для прохода иностранной делегации.
Мы поняли, что опять рискуем не попасть вовнутрь, ведь в шестнадцать часов заканчивался рабочий день Мавзолея.
Но нам сильно повезло, делегация видимо опоздала, и мы благополучно пошли вовнутрь.
Мы шли, ступая по чёрным мраморным ступенькам вдоль чёрных мраморных стен, спускаясь вниз, пока не открылась небольшая комната, где в стеклянных саркофагах лежали два великих государственных человека. Все шли медленно. Я внимательно всматривался в лицо Ленина, потом Сталина, освещённые достаточно ярким, но не резким светом, оценивая, насколько они соответствуют тем портретам, которые я видел в книгах и газетах.
Буквально через несколько минут мы были на улице. Солнце светило ослепляющее, и после электролампочек резало глаза. Но увиденное, не выходило из головы.
На следующий день отец проводил нас на поезд, и мы уехали домой, а он остался для учёбы.
