Вторник, 7 марта
Звонила в Вену в надежде отговорить Лоремари Шенбург возвращаться в Берлин, но она уже уехала.
Среда, 8 марта
Опять сильный дневной налет на Берлин. Нельзя туда дозвониться.
Мы с Жаннетт С. обе ждем посылок: я с вином, она с маслом; но пока ничего нет.
Татьяна прислала целую пачку писем, многие из них — от Паула Меттерниха. Он пишет о том, как ему живется в Риге. Его хорошо кормят: гоголь-моголь, яичница, настоящий кофе и тому подобное. Прямо слюнки текут. Ему гораздо лучше, но он все еще слаб. Его обследовала медицинская комиссия, на которую его случай произвел глубокое впечатление: дело в том, что у него был нарыв в левом легком, распространившийся вширь и окруживший сердце. Его нельзя было оперировать, и он выжил только потому, что нарыв вскрылся сам.
Антуанетт Крой написала Татьяне из Парижа о том, что некоторое время назад Джорджи вызывали в Гестапо по поводу некоторых «советов», полученных им в письмах от Папa. Право, иногда хотелось бы, чтобы родители поменьше вмешивались в нашу жизнь и вели себя поосторожнее, особенно если учесть, что мы не всегда сообщаем им, чем занимаемся.
В Гестапо брату Мисси предъявили письма — разумеется, вскрытые цензорами, — в которых его отец выражал беспокойство по поводу слухов о его «деятельности». Подразумевалась, естественно, политическая деятельность, то есть Сопротивление. Не без труда Джорджи удалось обратить оплошность отца в забавное недоразумение, уверяя, что тот скорее всего имел в виду торговлю на черном рынке, которой в то время занимались многие французы.
Свободное копирование
