19 марта
В крепость, штаб-квартиру Коменданта приезжал прокурор Петроградской Судебной палаты П.Переверзев {Прокурором Петроградской Судебной Палаты назначен присяжный поверенный П.Переверзев, мой знакомый по защите лиц, сидевших в Трубецком бастионе.}.
Вызвали меня, чтобы ознакомить его с инструк[цией] для содержания арестованных. Шт[абс]-капитан Кравцов меня представил. Переверзев сказал, что он меня знает и со мною знаком. Он произвел на меня, на комен[данта] и его помощника] Берса прекрасное впечатление. Прочел инструкцию и сказал, что она составлена очень хорошо и гуманно, при этом повторил слова, приведенные в п. 11 инструкции, где между прочим указано, что обязанности завед[ующего] арест[антскими] помещениями заключаются "в кротком, терпеливом, вежливом обращении с арестованными и входить в их нужды"... Я заявил, что я принимал участие в составлении этой инструкции. Он записал, откуда получали сумму на содержание политических арестованных, откуда мы, офицеры, получали жалование. Затем говорил, что несмотря на расшатанность дисциплины, он глубоко верит в силу духа русского человека и что в критическую минуту, когда немец начнет сильно давить, дух этот проснется и отразит врага. Так было в 1915 году, когда мы, благодаря предат[ельству] Сухомлинова, остались без орудий и снарядов. Говорил еще о том, что нам в настоящее время каждому нужно быть политиком, чтобы не попасть в лапы внутр[еннего] врага. Берс предложил осуществить идею: из всех арестован[ных] городовых сформировать полк, назначить его командиром и послать на войну.
"И я ручаюсь, что это будет самый лучший боевой полк".
Свободное копирование
