Записные книжки полковника Иванишина - 34

 Смертная казнь Белоцерковцу и Елене Ивановой заменена пожизненной каторгой, а казнены 16 мая только Альберт Трауберг, по кличке "Карл", и Федор Масокин. Замечательно, что Трауберг, просидевший в крепости около 5 мес[яцев], вел себя безукоризненно и исполнял в точности все установленные в Труб[ецком] бастионе правила (совершенная противоположность Носарю[1]).

 После суда и до выдачи на казнь он просидел в крепости четыре дня, был совершенно спокоен и читал все время книги, даже в день объявления приговора 11 мая, когда его доставили в крепость около 11 ч вечера, он сел и читал книгу часов до 12 ночи, тогда как все остальные были сильно возбуждены и взволнованы и не могли придти в себя несколько дней. При выдаче на казнь он был также спокоен и твердо расписался в денежной книге и на описи вещей, а Масокин дрожал, перо прыгало по бумаге и еле расписался.

-----

 Трауберг, садясь в карету, протянул руки с цепями к фуражке и сказал, обращаясь ко мне: "Прощайте". Елена Иванова в письме к матери 14 мая пишет: "...Может быть, я не права, написав (эти) последние слова, но, право, мне кажется, что вы все окончательно не понимаете нас, иначе бы не сделали со мной того, что сделали" (т.е. не хлопотали бы, чтобы смертная казнь ей была заменена каторгой). 17 мая 1908 г. пять человек арестованных, сидевших подряд в смежных камерах, а именно: Ел[ена] Иванова, Шенберг, Бурыгин, Ник[олай] Иванов и Ветлугин (в NoNo 68-72) отказались от пищи, чая и прогулок в знак траура по казненным товарищам. Инициатором голодовки оказалась Ел[ена] Иванова; Масокин сидел рядом с нею в No 67, она не спала в час ночи 16 мая и слышала, как его повели в это время из камеры; 16 мая она через перестукивание сообщила соседке, а та далее, и таким образом предложение было принято. 17 мая я рассадил их по другим камерам, а 18-го голодовка прекратилась.

 /.../