Quantum Design

Quantum Design

Какой-то немец, фамилию вспомню, в начале 90-х осуществлял промышленный шпионаж по Российским институтам, и как-то вышел на друзей Перегуда с Бондарчуком. Они – на меня, видимо через Трохачева. Втроем мы поехали в НИИ аналитического приборостроения (НИИ АП) на первые переговоры с немцем.

     Немец был хорош – галстук-бабочка, худой, кайзеровкие усы. Он откровенно выяснял – кто и что может. Я естественно сказал, что могу все, вызвав кислые мины у присутствующих друзей. Кстати, все присутствующие говорили то же самое, что, впрочем, позже не везде подтвердилось.

     Короче, мне достался заказ на слаботочный сверхпроводящий магнит с «замороженным потоком». Нужно было получить около 7 тесла при токе 25 ампер, на проводнике, диаметром 0.3 мм. Это весьма непросто. Пошло…

     Проводник заказали у Никулина в ВНИИНМ. Наматывали у Шахтарина (Андреев), испытывали в НИИЭФА. Оснастку делал Ю.А. Соколов, сверхпроводящий ключ – Валера Мымриков. Ведущим был Алексей Климченко.

     Все понимали, что проект уникален, в России такого не делал никто. И поэтому, до поры - до времени, молчали, ожидая результата.

     Мы с Климченко «уперлись рогом» сильно. Проблемы росли на глазах. Намотка длилась уже больше месяца – по несколько витков в день, по слою. Наконец намотали, стали «запекать», и… сделали. Сборка – прецизионная, почти часовая промышленность. Стали испытывать – работает. Конечно, на первом образце всего не предусмотреть, но, в общем, все получилось, собрали и отправили заказчику. Помню, получили около  $2500, из которых нам не заплатили ни копейки!

     А заказчиком, как выяснилось, был не тот немец, а американская фирма Quantum Design, с которой у немца было конфиденциальное соглашение. Президент фирмы Barry Lindgren приперся из Америки посмотреть на наше «…производство магнитов». Наивный человек, он не знал, что в России все делается на грани подвига и ничего систематического здесь нет. Я ему, конечно, показал свое намоточное оборудование, от чего у Барри глаза вылезли на лоб, т.к. это было совершенно не то, что он ожидал увидеть. Для намотки слаботочных магнитов это оборудование явно не годилось.

     Вечером Линдгрена потащили в кабак, который выбрали где-то на Петроградской, с грузинской кухней. Были я, Климченко, Некрылов, Лингрен, немец и некто Хомич из Москвы – представитель немца в России.  Хомич, подвыпив, признавался нам в кабаке: «Да, ребята, ведь я профессор...». Врал. Но мы с Климченко были у него дома в Москве, квартирка большая, в центре.

     Стол в кабаке был завален черемшой, маринованным чесноком, травой, аджикой, маринованным мясом. Я говорил Барри: “Nutritious”, на что тот ехидно кивал головой, но ничего не ел. Филатов долго объяснял президенту свои проблемы: «Вот зарубежные лидеры домашних команд – миллионеры, а я…?», на что тот больше удивленно молчал.

     Как потом выяснилось (Хомич рассказывал), я был единственным в РФ, кто справился с обещанием, данным немцу. Остальные, включая друзей Перегуда/Бондарчука, которые тоже ему много наобещали, не выполнили вообще ничего. Желающие могут спросить Barry Lindgren хоть сейчас, он знает меня и помнит этот проект.

     Еще Хомич рассказывал, что данная поездка навсегда отбила у Барри охоту приезжать в Россию. В основном, как тот говорил, повлияла гостиница «Советская» на Измайловском – без горячей воды и с жуткими для американца завтраками.

     После отправки магнита в Америку для меня стало ясно, что такое производство не по зубам НИИЭФА. Интриги загубят все дело, бессмысленно и начинать. Хотя было и интересно, и я с удовольствием посвятил бы этому проекту все силы, и Линдгрен был готов к серийным поставкам, но… бесперспективность в условиях НИИЭФА была очевидной.  Меня спрашивали: «Так кто же тебе мешал сделать как надо?». Я отвечал: «Все мешали».

     Сохранились фотографии магнита, отправленного Линдгрену. Там видна ладонь Климченко, для масштаба. Американцы испытали магнит, получили некоторые результаты, не идеальные, но их вполне можно было «довести до ума», если бы я увидел добрую волю Филатова. Ее не было. Кошурников потом долго бросался на эти фотографии, оспаривая мой приоритет, но был не прав – такого изделия в совокупности в России не делал никто. Некоторые части – да, но не по совокупности.

     Появляясь еще несколько раз в НИИ АП, я встретил человека с редкой фамилией  Типисев. «А нет ли в вас сестры?» - с легким трепетом спросил я его, вспоминая Наташеньку Типисеву, «доктора» из студенческого строительного отряда, и быстротечный роман с ней. «Да, вроде была какая-то, дальняя» - отвечал тот, но что теперь с того…