19. Написание первой докторской диссертации
Весь 1996 год я писал финальный отчет по QUELL. К концу года он был написан и оформлен вместе с материалами японских, американских и европейских коллег. На базе отчета совершенно четко просматривалась докторская диссертация. Материала было более чем достаточно.
Параллельно разворачивались (или не разворачивались) работы по вставке. КВПТО – аббревиатура, придуманная еще Трохачевым – катушка, вставка из проводника тороидального поля. Это все, на что претендовала Российская домашняя команда во всех проектах ИТЭР, связанных со сверхпроводимостью. Тут нужно отметить, что практически все идеи по любой системе ИТЭР приходили из-за рубежа. Свой, национальный творческий вклад стремительно опускался к нулю, особенно с приходом Филатова. И достиг нулевого уровня еще при мне. Вспоминая и цитируя Г.В.Трохачева, спрошу всех оставшихся: «Ну, хорошо, а в чем же состоит ваш личный творческий вклад?». Народ безмолвствует…
В этом смысле мне очень дороги два момента: во-первых, Е.Ю.Клименко, мой оппонент от ИАЭ в заключении на мою кандидатскую диссертацию написал: «…весьма изобретателен…»; и второе, я уже упоминал фразу Мартина Фогеля из PSI: “You are very flexible person…”. А ну-ка, попробуйте!
Тем временем Дорвард Гургенович Акопян уже начал собирать против меня компромат. Пользуясь административным ресурсом, он ходил и отбирал у народа заявления, направленные против меня – «не хотим работать под руководством и т.д.» Егоров уже был назначен Филатовым начальников отдела сверхпроводимости после смерти Трохачева, хотя траурную процедуру на похоронах вел я. Такое назначение противоречит советским порядкам. Плевать! Уже обсуждался вопрос о ликвидации моей лаборатории. Приказ был где-то в марте 1998-го: «Лабораторию ликвидировать, штаты передать на проект КВПТО». Порядочный А.Л.Климченко сам и первым ушел из института. Затем ушел В.И.Стариков. В.В.Мымриков и А.А.Лебедев уже встали на роковой, смертельный для обоих путь. И.Ю.Родин осмысленно и с видимым удовольствием примкнул к оппозиции. А.А.Ланцетов остался, никуда не ушел и никуда не встал…
Из начальников лаборатории меня «выбрали» по конкурсу на научную должность ведущего научного сотрудника. В.А.Беляков делал вид, что ничего не знает, но он и был непосредственным руководителем травли. Безусловно, существовало одобрение Филатова. Некрылов также был в курсе, и думал - какую выгоду он может получить от этого. В общем, надо признать, что решение все они нашли разумное – в институте уже несколько лет бродил проект нашлемной системы, который никто не мог решить, т.к. это была тонкая измерительная технология необычного свойства. А тут у всех на устах были результаты QUELL – авторство не вызывало сомнения. Почему бы не попробовать…
Я помню, что под действием оказываемого давления я сам предложил Сычевскому рассмотреть возможность моего перехода в вычислительный отдел. И как обычно, не смотря по сторонам, я с головой погрузился в новый проект.
А посмотреть стоило бы. Тогда бы я мог увидеть всеобщий сговор, включающий Филатова, Некрылова, Белякова, Сычевского, Егорова, Васильева… Не исключено, что я перечисляю не всех заговорщиков. Домащенко, Соколов могли быть в курсе, Родин, Ламзин очень подозрительно молчал, Шатиль, да и другие. Использование административного ресурса (читай – превышение служебных полномочий) в предварительном сговоре с группой лиц…. Неискренность, тайные козни, интриганство, злой умысел – это ли не грехи? Они решили моими руками решить задачу нашлемной системы, а затем … избавиться от меня, перехватив инициативу на финальной стадии. Но жизнь распорядилась иначе, не все так просто.
Однако, первая докторская диссертация по результатам QUELL и R&D по выбору проводника (потери, benchmark и т.д.) была написана, оставалось ее оформить. Я, естественно, открыто обсуждал все тонкости с окружением, а они обсуждали эти же тонкости в тайне от меня.
Свободное копирование
