НИИЭФА - 20

18. QUELL

QUench Experiment on Long Length. Эксперимент, предложенный для реализации на установке СУЛТАН – крупнейшей испытательной установки середины 90-х, имеющей поле 12 тесла в отверстии около 500 мм (если память не изменяет). Наверняка, проект был придуман европейской сверхроводящей мафией – Нил Митчел, Пьерлуиджи Брюззони, Грегори Вечей, Марио Риччи, Тюрк и др. Да, да – тот самый Gregory Vecsey, который приезжал на СИМС в период испытательной компании блоков Т-15. Он был руководителем испытательной группы, базирующейся на установке СУЛТАН, а до этого был руководителем швейцарской программы в международном проекте LCT (Large Coils Task). Вечей – венгр, эмигрировавший (вернее – вывезенный родителями) в Швейцарию во время войны. Т.е. славянские корни у него были. Он говорил, что хочет совершенствовать свой русский язык, общаясь с нами, и даже вспоминал одно славянское слово – «удвор», видимо венгерская версия слова «двор».

В НИИЭФА первые сообщения о данном проекте появились весной 1995 г – Вечей собирал предложения домашних команд по методам диагностирования перехода сверхпроводящей обмотки в нормальное состояние. Я сразу же  послал ему 4 пункта: акустическую эмиссию, СВЧ диагностика, ВЧ датчики Саши Гречко и регистрация изменения намагниченности проводника. Предложения вызвали бурю восторга у швейцарцев, Вечей сразу стал звонить Филатову, и вскоре, как раз на 9-ое мая, я поехал в первую заграничную командировку.

Самолет до Цюриха, далее поездом до местечка Бругг (Brugg), а затем автобусом до «деревни» Виллиген (Villigen), где и находится PSI (Paul Scherrer Institute), а в нем установка СУЛТАН.

Первую поездку я совершал в одиночестве. Первые контакты на английском языке, первое самостоятельное поселение в отель, первые выступления перед зарубежной научной аудиторией… Вечей сообразил спросить меня: «Если ты первый раз за рубежом, то откуда такой хороший английский?», и был удивлен моим ответом: «Теоретическая подготовка».

Туда же приехали будущие коллеги по эксперименту Shahin Pourrahimi из MIT, Yoshikazu Takahashi из JAERI. Местные – Bruno Heer, Martin Fogel, Claudio Marinucci и другие – были любезны. Вечером все были приглашены домой к Вечей, где тот познакомил с женой, рассказал про детей, показал дом в Бругге, недалеко от вокзала, на который я приезжал. Сидели допоздна, вкусно ужинали, с красным вином, беседовали, я играл на гитаре и пел романсы. Все европейцы сразу же накинулись на Шахина как на американца, и «на примере» разобрали все недостатки имперской политики США. Поздно вечером, гурьбой, обсуждая увиденное,  мы возвращались в отель, а местные нас провожали.

Мои предложения в программу эксперимента были официально приняты, я получил Task Agreement, и финансирование в России. Вернувшись, я стал формировать команду и распределять задачи. Появился Субботин Игорь Юрьевич из фирмы «Феррат», что при ЦНИИРТИ. Гречко из МГТУ взялся за очередную версию ВЧ датчиков плотности. Акустическая аппаратура и измеритель намагниченности делались в НИИЭФА с помощью Алексея Климченко.

Было еще два промежуточных митинга в PSI, посвященных согласованию программы эксперимента, куда я тоже ездил один. Помню, однажды Пьерлуиджи вызвался отвезти нас в Цюрих на своем автомобиле «Ланча». Он накормил нас ужином в пивном ресторане, затем угостил портвейном в винном зале и вернул всех в Бругг. Были Лука Боттура, который остался в Цюрихе и Иошиказу Такахаши. Гуляя по вечернему городу, я видел, что и там жизнь имеет те же формы, что и везде – там целовались, танцевали, и даже дрались красиво причесанные швейцарцы. Брюззони показывал некое здание на берегу реки Ааре (может быть - храм), которое расписывал наш Марк Шагал.

Наконец, в октябре 1995 г. назначили начало эксперимента.  Это означало, что мы  должны были привести свое оборудование и начать его монтаж. Организация работ в России была как обычно плохой. Деньги задерживали, а исполнители все еще корректировали технические требования. В конце октября все-таки удалось собрать все оборудование в одну кучу, и начать подготовку к отправке. В результате получилось так, что впервые я увидел свое оборудование только в Швейцарии. Ни о какой предварительно настройке не могло быть и речи, местные требовали включать и работать, т.е. выдавать научные результаты.  Эксперимент уже шел полным ходом – проводилось захолаживание опорной  магнитной системы.

В этот раз в приехал не один. Кроме жены были Гречко, Климченко и Ланцетов, но помогло это мало. ВЧ датчики, разработанные в МГТУ, сразу же «потекли», и швейцарцы не решались ставить их в установку. СВЧ оборудование Субботина вообще было непонятно как ставить, да еще выяснилась ошибка в миллион раз в расчетах затухания СВЧ волны в охлаждающем канале проводника. Таким образом, октябрь прошел очень трудно. Подбегая временами к зеркалу, я видел темные круги у себя под глазами, но обратно дороги не было – приходилось «по месту» фантазировать, изобретая подходящие измерительные схемы из имеющихся кусков оборудования и измерительные алгоритмы, дорабатывая вместе с Андреем Ланцетовым программное обеспечение.

Энтузиазм был замечен швейцарцами