Егор Перетц. Дневник - 124

22 ноября

 Бедному Урусову, у которого действительно оказался рак, выпилили часть челюсти. Если он и поправится, то все-таки не в состоянии будет занимать трудную должность председателя департамента законов. Докладывая сегодня об этом великому князю Михаилу Николаевичу в присутствии великого князя Владимира Александровича, который зашел к нему в это время, я сказал, между прочим, что нужно нам подумать о том, кого просить у государя в председатели. На мой взгляд, лучше всех был бы Сольский -- как по уму и образованию, так и по опытности своей в делах законодательных, наконец, и по умению жить с людьми. Но едва ли пожелает он оставить нынешний свой пост государственного контролера; по крайней мере несколько времени тому назад, когда по случаю назначения Абазы министром финансов ему предлагали пост председателя департамента государственной экономии, он от него отказался.

 Великий князь Михаил Николаевич молчал, великий же князь Владимир Александрович сказал: "Да, Сольский был бы хорош... Но отчего бы не взять Ковалевского? Он -- человек умный, честный и свежий; кроме того, очень важно то, что он пользуется доверием государя. Его Величество остался весьма доволен произведенною им ревизиею".

 Оба великих князя посмотрели вопросительно на меня. Я отвечал, что если бы мы были в несколько иных обстоятельствах, то я, не колеблясь, тотчас же примкнул бы к мысли его высочества. Я с давних пор близок с М. Е. Ковалевским и глубоко его уважаю; лучшее тому доказательство, что мною был он предложен к назначению в члены Государственного совета. Его высочество великий князь Михаил Николаевич это, вероятно, помнит (его высочество сделал утвердительный знак головою). Но со времени его назначения не прошло и года, он -- младший из членов департамента законов, в числе которых есть лица очень почтенные: граф П. А. Шувалов, И. Д. Делянов, Е. И. Бреверн, К. К. Грот, Н. И. Стояновский; в общем же собрании Совета Ковалевский даже почти неизвестен. Сколько помню, он не говорил в нем ни разу. Поэтому в случае назначения Михаила Евграфовича члены департамента законов были бы несколько обижены, а в общем собрании он не имел бы необходимого авторитета. Между тем великому князю Михаилу Николаевичу, так недавно занимающему должность председателя Государственного совета, нужна в общем собрании опора. Его высочество должен иметь близ себя человека, который бы знал наши обычаи и с которым можно было бы посоветоваться в важных вопросах. Ковалевский же, при всех своих качествах, новичок в советских делах. Для моего самолюбия назначение Ковалевского было бы, конечно, очень приятно, потому что личное мое значение очень бы возросло, но оттого-то я и не желаю, так как и без того говорят, что я имею слишком большое влияние на дела Совета. Думаю, что упрек этот несправедлив, тем не менее я не желал бы подавать повода к новым нареканиям.

 По моему мнению, великий князь Михаил Николаевич хорошо бы сделал, предложив на должность председателя департамента законов такое лицо, которое, соединяя в себе и другие качества, было бы хорошо известно в Государственном совете и близко знакомо с соблюдаемыми в нем порядками.

 Выслушав меня, оба великих князя нашли, что я прав. Затем Михаил Николаевич спросил меня, не могу ли я указать на кого-нибудь. Я отвечал, что в настоящую минуту, кроме Сольского, не имею никого; нужно подумать. Тогда великий князь сказал: "Сольский был бы мне очень симпатичен, переговорите с ним... Если же он не согласится, то мне приятнее всех был бы барон Николаи, я близко знаю его по Кавказу и глубоко уважаю его". После этого я откланялся. На набережной встретился мне граф Шувалов и предложил мне проводить меня домой. Дорогой он сообщил мне, что граф Игнатьев везде и всюду бранит меня, что ему, вероятно, вторят многие его друзья, в том числе и Победоносцев, и Островский; нашли даже путь к великой княгине Ольге Федоровне, которая сама сообщила Шувалову о начинающейся против меня травле. "Ce pauvre Péretz, décidément on ne veut pas le laisser en repos" {"Бедный Перетц, его положительно не хотят оставить в покое" (фр.).-- Прим. ред.},-- сказала она. Я очень поблагодарил Шувалова за доброе его участие, прибавив, что обезоружить Игнатьева и Ко не в моей власти. Пока государь и великий князь мне доверяют, я буду спокойно оставаться на своем месте и исполнять обязанности свои по совести. Если же я увижу, что доверие ко мне поколеблено, буду просить об увольнении.

 Надеюсь, что мне не откажут тогда в назначении членом Государственного совета, как не отказывали в том всем бывшим государственным секретарям.

 Затем разговор перешел к самому Шувалову и к его дебюту в департаменте законов. Я очень боялся, не метит ли граф Петр Андреевич в преемники князя Урусова. К счастью, оказалось, что нет. Он сам заговорил о болезни князя Урусова и спросил меня, предполагается ли заменить князя теперь же. Я отвечал, что это было бы неудобно до наступления нового года, когда по учреждению Государственного совета делается распределение председателей и членов по департаментам. До этого срока остается лишь месяц с небольшим, и я не думаю, чтобы великий князь стал ходатайствовать теперь о назначении нового председателя, тем более что Урусов не просил об увольнении.

 "А кто имеется в виду? -- спросил Шувалов.-- Не бойтесь, я не буду искать этого места. Я сознаю вполне, что не гожусь в председатели департамента законов, так как не приготовлен вовсе к этой должности, требующей большой опытности законодательной и познаний юридических, которых я не имею".

 "Великий князь желал бы назначения Сольского, но едва ли он согласится на это".-- "Жаль будет, если он не пойдет,-- сказал Шувалов,-- Сольский был бы настоящий председатель департамента законов".