За пределами Кремля на восток протягивался Китай-город. Китай-город начинался от Кремля Красною площадью. Он обведен был кирпичною стеною красного цвета (побеленною при царевне Софье), которая на севере соединялась с углом кремлевской, а на юге вдоль Москвы-реки с белогородскою и образовывала с нею одну стену. Тут было лобное место, откуда читались народу царские грамоты; здесь стояла Покровская церковь, которую называли Иерусалимскою, построенная царем Иваном Васильевичем после взятия Казани и теперь поражающая своею оригинальностью и причудливою смесью восточной архитектуры с европейскою. Недалеко от нее был амфитеатр из тесаного камня, поднимавшийся вверх уступами, место значительное в старой обрядности нашей в праздник вербного воскресения. Близ амфитеатра стояла церковь св. Меркурия Смоленского, с другой стороны амфитеатра находился Земский приказ — покрытое землею здание с двумя огромными орудиями наверху и с другими двумя внизу на земле. На Красной площади пред лицом Кремля был большой рынок, где постоянно толпились и продавцы, и покупатели, и празднолюбцы, а вблизи амфитеатра сидели женщины, продававшие свои изделия. На восток от рынка простирались торговые ряды; их было множество, потому что для каждого товара был свой торговый ряд. В Китай-городе была типография, множество церквей, многие приказы, дома знатных бояр, дворян и гостей, английский двор, по упразднении привилегии англичан обращенный в тюрьму, три гостиных двора; от последнего из них, персидского, на юг шла овощная улица, состоявшая из лавок с овощными товарами. Она упиралась в рыбный рынок, по рассказам иностранцев, сделавшийся известным своей нестерпимой вонью. От него через реку построен был мост на судах, а за мостом следовало Козье болото, урочище, на котором казнили преступников.
За пределами Китай-города следовал Белый город, обведенный белою стеною, называемой так в отличие от красной стены Китай-города. До Федора Иоанновича стена, построенная на этом месте, была деревянная; при этом государе вместо нее сооружена каменная. Она была высока и толста, шла в виде полумесяца от одного пункта близ Москвы-реки до другого близ той же реки, в обоих пунктах загибалась и примыкала с запада к Кремлю, а с востока к Китай-городу, так что у подножия царского двора все три города соединялись в одну кремлевскую стену, которая шла вдоль Москвы-реки. По стенам Белого города шли башни; из них двенадцать были проезжими с воротами: на юго-западе Троицкая, в повороте, посредством которого Белый город соединялся с Кремлем; отсюда по круговой линии на запад, с запада на север, а с севера на восток следовали одни за другими ворота в проезжих башнях: Чертольские, переименованные в 1658 году в Пречистенские, Арбатские, в том же году нареченные Смоленскими, Никитские, Тверские, Петровские, Дмитровские, Сретенские, Мясницкие, переименованные в 1658 году в Фроловские, Покровские, Яузские и Васильевские. Между Сретенскими и Дмитровскими воротами стояла башня, через которую проходила река Неглинная, протекавшая через Белый город по направлению от северо-востока к северо-западу. Эта башня называлась Неглинною Трубой. Между проезжими башнями стояли глухие: между Чертольскими и Арбатскими, также между Никитскими и Тверскими по две; между остальными по одной; глухая башня между Яузскими и Васильевскими воротами носила исключительное название Наугольной. В начале XVIII века только между двумя воротами было по одной башне, между другими везде по две, а между некоторыми и по три. Стены Белого города шли по линии нынешних бульваров, и, как известно, старинные названия ворот сохранились до сих пор, хотя стены уже давно исчезли по повелению Екатерины II. Белый город, или Царь-город, как его называли, был самою населенною частью. Москвы. У многих князей и бояр были здесь большие дворы, здесь жили многие из богатого купечества, большая часть ремесленников со своими мастерскими и лавками при них для продажи своих изделий; здесь был гостиный шведский двор; здесь сосредоточивалась торговля хлебом и мясом. Последнее продавалось на мясном рынке с мясных скамей; на этом рынке были и бойни, куда пригоняли скотину. На берегу Неглинной, близ урочища, называемого Поганый Пруд, стоял пушечный, или литейный, завод, где готовились пушки и колокола; в другом месте был царский конюшенный двор с конюшнями. Еще в конце XVII века на правой стороне Неглинной возвышался построенный Иоанном Грозным в 1565 году в итальянском вкусе дворец.
За пределами Белого города был расположен Земляной город. Стену его построили в 1591 году по поводу опасения от набега крымцев, которых посещение двадцать лет перед тем слишком много наделало горя московским жителям. Эта стена была построена очень скоро, и, вероятно, от этой скорости весь Земляной город назывался Скородумом, то есть скорозадуманным городом. Англичанин при Алексее Михайловиче замечал, что в этой стене было так много дерева, что из него можно было построить ряд тонкостенных английских домиков на тринадцать миль длины. Стена эта шла по теперешнему направлению Новинского бульвара и Садовой округленным очертанием и как на западе, так и на востоке упиралась в Москву-реку, пересекая на пути своем реку Яузу. В Земляном городе за Яузою был древесный рынок, где продавались лесные изделия и между прочим готовые дома, нужные для московских жителей по причине частых пожаров. Много торговых и ремесленных заведений находилось во дворах домохозяев. Жители здесь были большею частью посадские люди, и мало жило знатных особ. Дома были почти все деревянные, а самые дворы отличались огромностью пространства.
Замоскворечье в древности называлось Заречье. Великий князь Василий Иванович поселил здесь пленных немцев и литовцев: им дозволяли пить вино, потому-то их и вывели отдельно от русских, которым вино разрешалось только по праздникам. От этого Заречье прозвано Наливки от слова «наливай». Впоследствии там заведена была стрелецкая слобода. Она была обнесена стеною, которая казалась продолжением стены Земляного города, потому что подходила к Москве-реке в тех пунктах, где на противоположной стороне упиралась в нее земляногородская стена. Двое ворот — Серпуховские и Калужские — в проезжих башнях служили выходом и входом для этого города.
За городом были разные слободы, которых насчитывают чрезвычайно много; одни из них вошли в разное время в город; местность других даже определить теперь трудно. В XVI и XVII веках упоминаются слободы: Кадашевка (слобода ткачей полотен), ордынцев, седельников, гончаров, котельников, серебряников, басманников, огородников, мясников, воротников, гранатников, кречетников, трубников, барашей[1], пушкарей, сокольников, хлебников; Бронная, Конюшенная, Казенная; другие носили названия по собственным именам: Семеновская, Воронцовская, Алексеевская, Никитская, Кудрина, Садовая; было сверх того несколько ямских слобод: Тверская, Дорогомиловская, Рогожская, Напрудная. За Яузой, где помещались многие из исчисленных здесь слобод, была, между прочими, Иноземная слобода, или Немецкая, построенная Иваном Васильевичем Грозным. После Смутного времени немцы расселились по городу и построили себе церковь в Белом городе; но по настоянию духовенства при Алексее Михайловиче их снова выселили в слободу. Там у них было три церкви.
Сверх всех слобод по окрестностям столицы было рассеяно множество загородных домов вельмож и богатых московских жителей, так что, приближаясь к столице, можно было издали ее чувствовать. Там и сям мелькали монастыри, огороженные стенами и башнями во вкусе тогдашних городов. Между ними беспрестанно появлялись новые дворы. Монастыри и слободы произвольно захватывали земли и отдавали их, как свою собственность, под загородные дворы. Но в 1649 году правительство со всех таких дворов постановило собирать в казну оброк и запретило вперед селиться на выгонной земле. Таким образом было остановлено естественное расширение столицы.
Свободное копирование
