Среда, 21 января
Гире перечитывает со мной проект письма Шувалову, посланный ему мною вчера, и просит меня представить его к 4 часам в форме доклада; он желает его показать государю и затем, собственноручно переписав его, отправить завтра с едущим в Берлин и Париж курьером. Переписываю с некоторыми изменениями в форме доклада мой проект письма Шувалову и посылаю его в 4 часа министру, который просит меня вслед затем отправить его в отдельном конверте государю.
Около 4 часов у меня как всегда собираются к чаю. Когда я в 6 часов сажусь за стол, мне сообщают просьбу министра тотчас послать государю записку, чтобы довести до его сведения, что прибыл фельдъегерь с ответным письмом императора Вильгельма и Швейниц просит аудиенции для вручения этого письма Его Величеству.
Ола возвращается довольно поздно, у нас есть еще бумаги для государя; он замечает, что слишком много пакетов в один день. Министр переписывает письмо Шувалову с моего черновика, так как посланное на доклад еще не возвращено. Наконец, конверт получен. Доклад утвержден, Его Величество примет Швейница завтра, в 12 часов дня.
Четверг, 22 января
Министр рассказывает мне, что Швейниц показывал ему вчера копию письма императора Вильгельма, которое не оставляет желать ничего лучшего и очень категорично по отношению к Баттенбергу. Гире не пожелал, чтобы германский посол оставлял ему копию с него, чтобы сохранить эту корреспонденцию в тайне.
Около 4 часов приходит Зиновьев, возмущенный тем, что Татищеву сообщили все, что было сказано на его счет у меня. Последний приходил к нему объясняться и спрашивал, правда ли, что тот грозил уйти из министерства, если Татищев будет туда допущен. Зиновьев подозревает барона Жомини и, по-видимому, намерен устроить ему сцену и пожаловаться министру.
Свободное копирование
