Глава 2
С первых же дней на нелегальном положении, не давали покоя мысли, что делать дальше? Как выкарабкаться из той беды, в которую попал не по своей воле? Прекрасно понимал, если попадёт под зоркое око военного патруля или милиции, трибунала не избежит, поэтому сразу же натянул на себя рваные, грязные лохмотья, не брился, зарос, был грязен (не умывался). В голове постоянно стоял, не давал покоя вопрос, на который не мог дать ответ – почему так сложилось, вся страна воюет с ненавистным врагом (да и он никогда не был трусом, прошёл тот ад под Сталинградом), а теперь должен прятаться по помойным ямам. Как он ненавидел тех выродков, которые сломали его жизнь. Ночами не мог спать – представлял, что случится с его родными, если его осудят как дезертира, врага народа, он очень любил родителей, свою семью. Боясь принести им такое горе, решил, если появится угроза его ареста – он живым не сдастся. Для этого всегда имел при себе острую заточку, лучше умереть неизвестным.
Однажды, слоняясь трущобами Москвы, в одном из тёмных, глухих проулков заметил ватагу бандитов, которая обступив пожилого мужчину, издевались над ним и время от времени били его ногами. Он уже даже не кричал, а только иногда ойкал, стонал и всхлипывал. Когда он увидел это, в его душе всколыхнулась такая волна ненависти к шпане, к ворам, которые так нагло изуродовали его судьбу, а сейчас толпой избивают, издеваются над беззащитным стариком-нищим. Ни секунды не задумываясь, кинулся на эту банду выродков, вот где его заточка оказалась к месту. Когда дядя Витя рассказывал мне о том происшествии, сам удивлялся, как всё это произошло мгновенно – трое подрезанных бандитов оказались стонущими и в крови на земле, а трое других мгновенно исчезли в кустах. Тот, над кем издевались бандиты, также лежал и стонал на земле – идти самостоятельно он не мог. Пришлось дяде Вите как можно быстрее подхватить его себе на спину и исчезнуть с этого места, обычно банды такого не прощают.
Вскоре, чувствуя себя совершенно обессиленным – остановился в каком-то дворе, снял свою ношу и, прощупав карманы старика, нашёл бутылку воды, с помощью которой начал приводить в сознание своего нового товарища. Довольно быстро это ему удалось – видимо в такие ситуации тот попадал не однажды, опыт помог восстановить силы. Как только слегка очухался и сориентировался, где они находятся, сразу же, с помощью спасителя, повёл проулками, проходными дворами к своей надёжной, безопасной берлоге, убежищу. Это были подвалы заброшенных, полуразрушенных старых мастерских, которые уже много лет не использовались, и попасть к которым было довольно сложно.
Оказавшись в довольно просторной комнате, зажгли старую, дореволюционного изготовления, керосиновую лампу. Здесь даже стояла огромная деревянная кровать, застеленная пуховиком, и лежало несколько подушек. После того, как хозяин этой комфортабельной берлоги надёжно закрыл двери, через которые они сюда проникли, он показал спасителю ещё два замаскированных хода, через которые можно было незаметно исчезнуть в случае опасности.
Вот теперь они смогли с облегчением вздохнуть, и хорошо рассмотрев друг друга, познакомиться. Времени для этого у них было более, чем достаточно. Равноценность их социального статуса вызывала взаимное доверие друг к другу. И хотя вид хозяина этого убежища на улицах мог вызвать презрение и отвращение встречных москвичей – дядя Витя понял после дальнейшего общения с ним, что это всё умелая, удачная маскировка для сохранения своей жизни в революционной и послереволюционной Москве. Не зная истины, человек может видеть перед собой только старого, слегка ненормального, бездомного попрошайку. Этому искусству перевоплощения он достиг за долгие годы смут и реальных репрессий в стране Советов.
Миша, как представился новый друг дяде Вите – наследник довольно известного купеческого рода. До революции имел несколько магазинов, лабазов, складов, где торговал зерном, продовольствием, имел мастерскую по ремонту сельхозтехники. Вёл довольно разгульный образ жизни, обожал театр, сам принимал участие в театральных представлениях, что и развлекало, украшало его жизнь. После Октябрьской революции, всё имущество его родителей было экспроприировано. Сами родители и все его родные, постепенно, исчезли в подвалах ЧК во время «красного террора». Поняв, что пощады ждать напрасно – надел маску совершенно ненормального, городского сумасшедшего, и хотя несколько раз попадал в застенки ГПУ, очень умело играл роль, сошедшего с ума буржуя, это и спасало его от расстрела.
Всю ночь и почти до вечера следующего дня они провели, открывая друг другу тайны своей души. Открыли бутылку доброго вина, которая чудом сохранилась у Михаила с давних времён и смакуя настоящий, вкусный кофе, делились своими мыслями, решали, что делать далее. Миша полностью поддержал дядю Витю в его страхе за дальнейшую судьбу его родных, если в органах узнают его настоящую фамилию. Поэтому сразу начал обучать своего друга играть роль недоумкуватого, припадочного, истеричного, бездомного нищего. В этой опасной игре очень важно было не переступить грань, после которой можно попасть в сумасшедший дом, где тебя свободно могли сделать-таки сумасшедшим. Через пару дней Миша смог восстановить свои силы и они, теперь уже вдвоём, отправились бродить трущобами Москвы, в которых он хорошо ориентировался и знал где можно чем-то разжиться и быть сытым.
Свободное копирование
