Мыс Сафонова

Мыс Сафонова

Нас будут помнить вечно

по оставленным в жизни следам

Пословица индейцев Lakhota

Начну с тёплого пасмурного дня в послевоенной Москве. Мне пять лет. Я сижу дома взаперти. Вдруг распахивается дверь, входит незнакомый человек в военной гимнастерке и неумело поднимает меня на руки. Это пришел с войны мой папа!

С его появлением я узнала новые слова: Комсомольск, Дзёмги, завод... У нас  дома стали часто бывать люди, непохожие на других: энергичные, веселые, громкоголосые. В увлечённых разговорах они любовно произносили звонкое словечко "Дзёмги", говорили о таинственных "ЛИдва" и "ИЛчетыре". Все эти люди назывались: комсомольчане.

Начиналось это в 1932 году, когда он в составе одной из первых групп добровольцев высадился на берег Амура, чтобы строить в тайге город и авиационный завод. О том, как всё было, подробно описано в папиной книге «Свет Комсомольска».

Война застала его в Москве, когда он сдавал выпускные госэкзамены в Промакадемии. К тому времени он уже построил в Комсомольске-на-Амуре авиационный завод и прошел обучение на авиационном заводе в Сан-Диего, США. Последний экзамен – 22 июня 1941 года. У молодого начальника сборочного цеха - заводская бронь. Но он в этот момент в Москве, и добровольцем уходит в московское ополчение. Позже он становится танкистом. Одно из моих ранних детских воспоминаний - его военные письма-треугольники без марок и фотокарточка на этажерке.

После войны - учеба в Высшей дипломатической школе. Вечерами у керосиновой лампы он изучает английский и испанский. Читает вслух, а я сижу рядом и повторяю незнакомые слова: мы играем «в иностранцев».

Назначение вице-консулом в Китай. Снова дорога на Дальний Восток.

Папины рассказы у вагонного окна. Он знает все станции. Проезжал по этой дороге не раз – на строительство Комсомольска, в производственные командировки, на учёбу в Москву.

В Мукдене (теперь Шэньян) отец начинает осваивать китайский язык, изучает международную обстановку па Дальнем Востоке. По воспоминаниям Генерального консула в Мукдене Андрея Мефодиевича Ледовского, он быстро становится хорошим китаистом.

Консульскую работу отец совмещает с организаторской, устанавливает связи с китайскими и советскими специалистами. Затевает строительство и оборудование консульства, хотя это не входит в его обязанности. Эта деятельность вошла в привычку еще в Комсомольске. Строит отличную детскую площадку для нас. Туда приходят и китайские ребята.

Во время поездки на китайский завод отец видит знакомый ему советский станок. Он рад ему, как старому другу. Просит разрешения встать за него и, к восторгу специалистов (и нашему), вытачивает деталь.

Назначение Генеральным консулом в Западный Китай (г. Шара-Сумэ). Папа устанавливает связи с местными властями, активистами. Привлекает к сотрудничеству местных «князьков». Много ездит, выполняя консульскую работу, хотя поездки по этому дикому краю, где кое-кто настроен враждебно, связаны с риском для жизни. Об этом периоде папа рассказывал мало. Фотографий почти не было. Позднее в своей книге он пишет об этом времени очень коротко.

Объяснение лаконичности его рассказов об этом периоде я нашла совсем недавно благодаря Интернету. По цепочке я вышла на сына предыдущего генконсула в Шара-Сумэ В.Д. Красильникова, дипломата и востоковеда, который написал книгу «Синьцзянское притяжение». Из его книги я узнала о предыстории и секретах этого края и поняла, что папа давал подписку о неразглашении информации. Он держал данное слово всю жизнь.

Отъезд на работу в миссию СССР в Таиланде (Бангкок). Одновременно он назначен представителем СССР в ЭКАДВ при ООН. Много ездит по странам Дальнего Востока: Индия, Таиланд, Пакистан, Цейлон, Бирма, Сингапур. Я учусь в Москве в интернате МИД. Получаю открытки из разных стран. Отец пишет о своей работе, делится, как с равной, своими заботами, огорчениями, успехами.

И снова он - первый. Первый русский на этом посту. Незнакомая работа, незнакомые условия. Спросить не у кого, не с кем посоветоваться. Но он справляется отлично.

Австралия. Советник посольства СССР в Канберре. Дипломатические отношения с Австралией до этого много лет были разорваны. Нужно всё начинать сначала. Первым выезжает туда отец. Первый русский, советский человек на австралийском континенте. Его портреты — на страницах австралийских газет. Но для отца это не праздник, а тяжелый труд, заботы. Он один на чужом материке. Куда идти после встречи с репортерами в аэропорту ? С чего начинать? С кем завязать деловые и дипломатические связи? Где строить посольство? И как строить?

Но за плечами — Комсомольск, его школа. Быть первым — не привыкать. Отец быстро налаживает связи, покупает участок, организует строительство. Порою сам, к удивлению австралийцев, орудует то лопатой, то молотком. Постепенно съезжаются сотрудники посольства. Складывается дружный, активный коллектив.

Случаются и трудные и даже опасные моменты. Отец – Временный поверенный в делах СССР в Австралии. В это время происходит ЧП – власти задерживают сотрудника посольства и обвиняют его в шпионаже (между прочим, основания для этого были). Надо срочно принимать решение, как действовать. В Австралии – рабочий день, эта новость в газетах, на телевидении. А в Москве – глубокая ночь. Отец, не дожидаясь указаний сверху, делает официальное заявление и добивается освобождения коллеги. Тут же организует его срочный отъезд с семьей кружными путями. В Москву отправляет отчёт о своих действиях и добавляет: «Если не согласны с моим решением – дезавуируйте (сноска) меня!». Он ставит на кон свою карьеру и благополучие для спасения товарища от австралийской тюрьмы.

Сноска: Дезавуировать - В международном праве: объявить о несогласии с действиями доверенного лица (дипломатического представителя) или о лишении его права действовать в дальнейшем от имени своего правительства.

1967 год. Всемирная выставка в Монреале. По соглашению в Монреале после сорокалетнего разрыва организуется Генеральное консульство СССР. Генеральным консулом назначен отец. В это время в Монреале собирается небывалое число советских граждан — строителей советского павильона, сотрудников павильона, высоких гостей Всемирной выставки. Отец вылетает в Монреаль первым и несколько месяцев ведет эту огромную консульскую работу один. Вызывает меня в Монреаль, я приезжаю в начале июня.

35-летие Комсомольска застает папу в Монреале. Туда друзья-комсомольчане присылают ему приглашение в Комсомольск на праздник. Он тоскует, что не может вырваться. Организуем празднование дня рождения Комсомольска в консульстве. Маленькая советская колония из семи человек поднимает бокалы за процветание Города Юности.

Генконсульство пока помещается в скромной трехкомнатной квартире в обычном жилом доме. По вечерам после 12-часового рабочего дня мы с папой ходим по городу, осматриваем предлагаемые дома. Купили самый лучший, хотя это стоило немалого терпения, упорства и споров с нашим Валютно-финансовым управлением. Заодно пришлось переспорить двух миллионеров, владельцев дома, которые долго не соглашались на предложенную цену. Но у отца - комсомольская закалка.

Первое, что отец оборудует в новом здании консульства — отличная мастерская. Она нужна для дооборудования здания под консульские нужды. Отец с увлечением работает в мастерской сам.

Враждебные демонстрации антисоветских организаций в Канаде. В консульство через каминную трубу подбрасывают бомбу. Комендант успевает обезвредить её, но получает ранения. До приезда специалистов отец принимает технические меры безопасности. Всё делает своими руками.

Бывая в деловых поездках на Дальнем Западе Канады, папа подолгу стоит на тихоокеанском берету, вглядываясь в горизонт, за которым его Комсомольск.

Он организует в Монреале субботники среди дипломатов разных стран, в том числе и капиталистических. В мэрии он «выбивает» участок для спортивной площадки. Приглашает членов дипломатического корпуса на субботники по ее строительству. Иностранцы, до тех пор незнакомые с такой формой работы, трудятся с большим увлечением. Потом проводят «международные» спортивные встречи по теннису, волейболу.

В 1972 году отец, казалось бы, насовсем возвращается домой и выходит на пенсию. Оглядываясь назад, можно сказать, что в дипломатической рабочее ему выпала трудная доля. Почти всюду, где ему приходилось работать, он был первопроходцем: приезжал на голое место, основывал, организовывал, строил. Это очень нетипично для дипломатической работы в наше время. Ведь большинство российских представительств за рубежом существуют десятки лет. И только отец не раз оказывался первооткрывателем «белых пятен» на дипломатической карте мира.

Думаю, что это не случайность. Отец испытывал постоянную потребность в такой деятельности. Как он был со времен Комсомольска первопроходцем, так и остался им на всю жизнь. Эту его черту давно подметили и друзья, и руководство. И посылали туда, где не обойтись без его энергии, упорства и навыков, воспитанных Комсомольском.

Уже после ухода на пенсию к нему не раз обращались из МИДа и просили снова поехать за границу хотя бы ненадолго, чтобы открыть новое «белое пятно». Так он снова оказался в Австралии, где нужно было открыть вновь образованное по соглашению генконсульство СССР в Сиднее.

И снова он один выходит австралийской ночью из самолета в Сиднейском аэропорту. Тогда мой папа не в первый раз один-одинешенек прибывал в другой мир, где его никто не ждал, не встречал, не помогал. Снова - ночной аэродром, ни кола, ни двора, чужие звезды Южного полушария, жизнь в случайном мотеле...

Папа выбрал для консульства в Сиднее ещё строящийся дом. Позже я встречала людей, которые работали в этом здании, и они все говорили, хотя я и не спрашивала: отличный выбор, какой замечательный дом! Но тогда Валютно-финансовое управление опять не соглашалось дать нужную сумму. Папа летитит из австралийского лета в зиму, в Москву, убеждает ВФУ, что это лучшее вложение денег, чем держать их в банке даже под высокие проценты (это отдельная триумфальная история: он строит графики, где наглядно видно, что станет с этими деньгами через 10 лет, и убеждает чиновников), потом летит обратно из зимы в лето наблюдать за строительством, планировать здание, налаживать работу...

В старину таких людей называли первопроходцами. А когда Комсомольск-на-Амуре постепенно становился историей, ставились пьесы, фильмы (папа снимался в многосерийном фильме «Мужество»), появилось немного неуклюжее слово «первостроитель». Папа много лет был членом Совета первостроителей Комсомольска-на-Амуре.

Когда папы не стало, на памятнике ему была сделана надпись без чинов и званий: «Первостроитель Комсомольска-на-Амуре». И все. Это главное. Однажды я слышала, как какие-то зеваки, проходя мимо памятника, сказали: «О! Первостроитель! Самый первый построил!» Да, построил. Самый первый. И не только город Комсомольск-на-Амуре.

А ведь мне удалось побывать в Комсомольске-на-Амуре. После кончины папы я получила в редакции командировку туда – чтобы увидеть главное, что он оставил на земле.

Как в счастливом детском сне, где сбываются мечты, я проехала на трамвае "Вокзал-Дзёмги" и вышла на остановке "Завод". В горкоме комсомола я спрашивала, могу ли я посмотреть завод, папин сборочный цех. Там сказали: «Это категорически невозможно! Режимное предприятие!» Наутро папин друг Николай Ильич привел меня в проходную завода и сказал вахтерам: «Это Сафонова Павла дочка!»

И я увидела завод, и боевой самолет ИЛ-4 на постаменте, сделанный в этом цехе, а потом воевавший… Я прошла по папиному цеху, с детства знакомому по его любимой фотографии.

И расскажу о первом миге, когда я увидела Комсомольск. Летела долгие часы рейсом Москва-Хабаровск, потом местным небольшим самолетом до Комсомольска. Наш самолет долго висел над черной ночной тайгой - и вдруг внизу возник сверкающий огнями город, он был, как драгоценная корона. Это мой папа построил!

Этот краткий конспект большой жизни я назвала «Мыс Сафонова». Так издавна увековечивали память о Первопроходцах. Я знаю, есть это место в мире.

Наталья Коноплёва (Сафонова).