2
Уцепившись руками за подоконник, привстав на цыпочках, выглянул из окна. Ничего особенного не увидел. Вот только под яблоней на скамейке сидел чужой дядька с белыми волосами и курил папиросу (позже я узнал, что такие волосы называются седыми).
- Что же ты стоишь? Иди в сад и поздоровайся с папой, - бабушка подтолкнула меня к двери.
«Какой еще папа, - подумал я, - не знаю никакого папы». Вот дядя Витя был всегда, он наш сосед. Были разные дядьки на маминой работе. Но никого из них не называли папой. А этот с папироской во рту какой-то папа, а не просто дядька. Был ещё один дядя, очень хороший – дядя Алексей. Он военный. У него такой красивый автомобиль – ЭМКа. Как в зеркало можно смотреться в дверцы этой машины. А каким забавным уродцем я виделся в них: ноги укороченные, живот толстый, как тыква, голова плоская. Но стоило попрыгать перед дверцей - голова и ноги вытягивались, а живот становился вроде огурца. Очень смешно!
Дядя Алексей часто приезжал к нам в гости, привозил вкусные подарки. Бабушка говорила, что он наш ангел-хранитель. Ну, какой он ангел! У ангелов, я знал, за спиной крылья. Сколько я ни рассматривал дядю Алексея, даже заглядывал за ворот его гимнастерки, никаких крыльев не обнаруживал. Бабушка долго смеялась, когда я рассказал ей о своих умозаключениях насчет крыльев дяди Алексея.
- Да ты еще мал, чтобы все понимать. Дядя Алексей – друг твоей мамы, поэтому он и наш друг,- объясняла мне бабушка.
Подошел к дяде-папе. Странный он какой-то. Смотрит на меня и молчит. Курит папироску, изо рта колечками дым выпускает. Очень интересно. Рубашка на нем синяя и ворот в мелких пуговичках. У меня на рубашке всего две пуговицы. Их так трудно застегивать. И как он справляется со своими пуговицами? Ему, наверное, бабушка помогает, как и мне. Сестра и брат чему-то радуются. Всегда спорили друг с другом, а сегодня не ссорятся. Непонятно…
Папа посадил меня на колени, прижал к себе. Наверное, забоялся, что я свалюсь на землю. Очень неудобно так сидеть. Пришлось терпеть. Вот табаком от него пахнет, как от дяди Алексея. В окне показались мама с бабушкой. Они позвали нас обедать.
За столом, перебивая друг друга, взрослые разговаривали и шутили. Было очень весело, и никто не делал мне замечаний, когда я кидал кусочки хлеба, бегавшей по комнате, собаке Жучке. Бабушка с мамой вспоминали какой-то Свердловск, потом - какой-то Витебск. Вспоминали другую бабушку, папину маму. Мне было неинтересно слушать их разговоры, и я налегал на пряники и конфеты. Взрослые ничего толком не ели, а всё говорили и говорили.
Однако, несмотря на увлеченность сладостями, из разговоров взрослых узнал, что папу своего я, по вине какого-то усатого злодея, никогда раньше не видел. Оказывается, родился я в Свердловске без папы, только при маме и бабушке. Да ещё хвалили папину маму. Это она брата, сестру и меня прятала от усатого злодея в своем доме в Витебске, пока мама каким-то чудом не устроилась на работу в подмосковный совхоз в Рублёве, и только тогда забрала нас к себе. Ещё я понял, что никто кроме нас не должен знать, что папа – это наш папа. Он просто наш гость. В городах ему жить нельзя. А там, где он родился, в Витебске, ему тоже жить не разрешается, потому что Витебск, оказывается тоже город. Папа, как сказала бабушка, оказался в подвешенном положении. Кроме того, у папы нет никаких прав. Каких это таких «прав»?! Тут я уже ничего не понимал. Вот у мамы и бабушки всякие права есть: живут, где хотят, и даже у них есть право и ругать меня, и отшлёпать, когда я это право для них «зарабатываю». Есть у них права и похуже: игрушки, например, отбирать, если я начинаю им гайки крутить; не пускать гулять, когда на дворе дождик; самым неприятным было право – это когда отбирали у меня штаны: с голым задом не очень-то погуляешь, в саду не полазишь – кругом кусачая крапива. Да ещё брат и сестра голопопопиком дразнят. Хорошо, что у папы нет никаких прав, значит, и этих тоже нет. На всякий случай я стал допытываться, какие у него всё же есть права. Начал издалека, постепенно подступая к главному, что особенно беспокоило меня.
- А ты, - обратился я к папе, - можешь рыбу в речке ловить?
- Могу.
- А можешь мне конфеты покупать?
- Могу.
- Можешь со мной гулять?
- Могу.
- Ругать меня не будешь? – и сразу выпалил главное, – а лупить?
- Ну, это как случится. Но думаю, что нет.
Я умолк, соображая, что бы ещё узнать о правах папы. По окончании нашей беседы все рассмеялись. Я был доволен: мне понравился папа – у него были такие хорошие права. Как-то сразу я проникся доверием к нему. Забрался на его колени, такие неудобные прежде, а теперь вдруг ставшие уютными, обнял за шею и прижался к нему.
- Ты хороший. Ты – правда, мой папа?!
Почему-то заплакали мама с бабушкой, притихли брат с сестрой. Папа обнял меня, и на глазах у него появились слёзы. Их было так много, что слезинка за слезинкой скатывались по его щекам и капали с подбородка. Вот так и произошла моя первая встреча с отцом.
Свободное копирование
