От составителя - 3

Предварительные показания

В феврале месяце 1868 года молодой человек, служащий в управлении железных дорог, покончил с собой при помощи угарного газа в более чем скромной комнатушке, находившейся на шестом этаже дома на улице Эколь-де-Медсин. Гражданский врач г-н Ренье и комиссар полиции, уведомленные об этом событии, прибыли по месту жительства несчастного и обнаружили на столе оставленное им письмо, в котором он объяснял, что покончил с собой, дабы избежать страданий, которые постоянно его преследовали. Учитывая внешний вид трупа, а также показания местного консьержа, который каждый день видел этого юношу, не подозревая о том, чем можно объяснить страдания, на которые он намекал, эти господа решили осмотреть половые органы, предполагая, что они могут быть поражены сифилисом, который, как известно, очень часто вызывает в пораженных этим недугом личностях моральную деградацию и сильную депрессию, вполне вероятно способные подтолкнуть к самоубийству некоторых расположенных к меланхолии субъектов.

Во время осмотра г-н Ренье сразу же заметил сильнейшую аномалию внешних половых органов и констатировал один из ярчайших случаев мужского гермафродитизма. Действительно, как это станет понятно чуть позже, настолько ярко выраженное совмещение двух полов встречается чрезвычайно редко, если говорить о наружных половых органах. Мне указал на это доктор Дюплом, который, так же как и я, чрезвычайно боялся, чтобы эти наблюдения не пропали для науки, поэтому мы вместе попросили г-на Ренье воспользоваться своим влиянием на комиссара, дабы он позволил нам сделать вскрытие и извлечь некоторые органы, в наибольшей степени подвергшиеся аномалии. Мне выдали это разрешение, при условии, что мне будет ассистировать врач, занимающий официальную должность, тогда мы пригласили г-на Уэля, агреже медицинского факультета, которого, как и доктора Ренье, я бы хотел поблагодарить здесь за замечательное бескорыстие, благодаря которому я сумел целиком и полностью изучить этот уникальный случай.

Приведенные здесь мной наблюдения несомненно являются самыми полными, какими в этой области располагает наука, поскольку их объектом является вся жизнь индивидуума, так сказать, от рождения до самой смерти; кроме того, вскрытие было проведено со всей возможной тщательностью. Эти наблюдения являются исчерпывающими еще и потому, что подвергшийся им субъект позаботился о том, чтобы оставить нам длинные мемуары, посредством которых он посвящает нас во все детали своей жизни и сообщает о впечатлениях, возникавших у него в различные периоды его физического и умственного развития. Эти мемуары[1] представляют собой тем большую ценность, что созданы личностью, получившей определенное образование (он имел диплом учительницы и был признан лучшим на конкурсе педагогического института, вручившего ему этот диплом) и пытающейся осмыслить все испытываемые им ощущения.

Подобные случаи встречались и раньше. У Жофруа Сент-Илэра можно обнаружить наблюдения, чрезвычайно сходные с моими.[2] Исследуемый нами гермафродит был записан в актах гражданского состояния как принадлежащий к женскому полу. Он воспитывался с юными девушками, среди которых провел свое детство и юность. Происшедшие позже физические изменения заставили его просить об исправлении гражданского состояния, что, в конце концов, вернуло ему его истинный пол, то есть мужской, хотя поверхностный осмотр внешних половых органов склонял врачей к тому, чтобы причислить его к женщинам. Вот отрывок из его мемуаров, где он вскользь перечисляет все свои состояния:

«После переезда в Париж начинается новый этап моего двойственного и странного существования. Я воспитывался в течение двадцати лет среди девушек и начал с того, что два года исполнял обязанности горничной. В шестнадцать с половиной лет я поступил в педагогический институт. В девятнадцать лет я получил диплом учительницы, через несколько месяцев я управлял довольно известным в округе пансионатом, а в двадцать один год я оставил этот пост. Это было в апреле месяце. А в конце того же года я уже оказался в Париже, в службе железных дорог…»

Сделанное вскрытие позволяет изменить первое определение его половой принадлежности, с которым он прожил большую часть своей жизни, и подтвердить точность диагноза, не так давно вернувшего ему истинное место в обществе.

Из предшествующей формулировки становится ясно, что настоящий случай затрагивает некоторые вопросы физиологического и судебно-медицинского порядка. Формирование наружных половых органов этого индивидуума позволяло ему, хотя он и был по сути мужчиной, во время коитуса играть как мужскую, так и женскую роль; однако и в том, и в другом случае он оставался стерильным. В этом акте он мог играть роль мужчины, благодаря неперфорированному подверженному эрекции пенису, который в это время достигал размеров, близких к размерам половых органов некоторых нормально сформировавшихся индивидов.

Как будет ясно позже из описания, этот орган скорее напоминал объемистый клитор, нежели пенис; действительно, порой у некоторых женщин клитор достигает размеров указательного пальца. Эрекция могла сопровождаться эякуляцией и сладострастными ощущениями, о чем он сообщает нам в своих мемуарах. Эта эякуляция происходила не через пенис, который, как я уже сообщил выше, был неперфорированным. Заканчивавшееся стенкой влагалище, в которое без помех можно было ввести указательный палец, позволяло ему также во время коитуса исполнять роль женщины. С этим влагалищем, расположенным на обычном для женщин месте, сообщались вульво-вагинальные железы, открывавшиеся по обе стороны влагалища и рядом с отверстиями двух других небольших канальцев, служивших для накопления и выброса спермы.

Я уже составил анатомическое описание интересующего нас субъекта, когда прочитал отчет профессора Тардье, производившего судебно-медицинский осмотр тела несчастного; в руки Тардье попало заключение известного врача из Ля Рошели, предназначенное для суда, обязанного исправить его гражданское состояние и вернуть ему его истинный пол. Это заключение было очень точным и прекрасно составленным; я привожу его здесь целиком, и мне мало что остается к нему добавить в том, что касается наружных половых органов, не считая некоторых изменений, происшедших между двумя осмотрами. Вот это заключение.[3] В момент, когда я приступил к осмотру трупа, отчету, который вы только что прочли, исполнилось уже почти восемь лет, а индивидууму, к которому он относится — почти тридцать. Этот несчастный очутился в жалком закутке, каких, к несчастью, еще так много существует в Париже, и которые, возможно, когда-нибудь совершенно исчезнут, благодаря неустанному прогрессу и стремлению к гигиене. Плохая кровать, небольшой столик и стул — вот и вся обстановка этого жилища, где с трудом могут разместиться четыре человека. В углу стоит небольшая полная пепла глиняная печь, рядом с которой на тряпке рассыпан древесный уголь. На кровати на спине лежит полуодетый труп; его лицо посинело, на губах запеклась черная пена и кровь. Его рост такой же, как указано в отчете Шесне; волосы черные, довольно густые и тонкие; борода также черная, но на щеках довольно редкая; особенно густая на подбородке и над верхней губой. Шея тонкая и достаточно длинная, с выступающим кадыком. По сведениям знавших его лиц, его голос был не особенно низким. Грудь обычных размеров и соответствует мужчине его сложения, на ней почти нет волос, не считая тех, что окружают черные и плоские соски; что касается последних, то они ничем не отличаются от этой части тела других мужчин его сложения.