авторов

1427
 

событий

194062
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Aleksey_Budberg » Будберг. Дневники - 4

Будберг. Дневники - 4

10.10.1917
Двинск (Даугавпилс), Латвия, Латвия

10 Октября.

 

 Утром срочно вызвали в Штаб армии на совещание всех корпусных командиров. Как обыкновенно, много пустяковых разговоров на нестоящие выеденного яйца темы; длиннее и скучнее всех мямлил и бубнил командир 19 корпуса генерал Антипов, имеющий удовольствие командовать архибольшевистским корпусом; он же высказывался за наступление и уверял, что может занять Иллукст, чему придавал, неизвестно по какой причине, огромное значение. Остальные командиры, из недавно назначенных, видимо боялись скомпрометировать себя на счет "паничности", и поэтому в вопросе о наступлении не говорили ни "да", ни "нет". Болдырев держал себя очень решительно, разрубал все Гордиевы узлы; на заявление командира 27 корпуса, что лошади падают и не на чем подвозить снаряды, Болдырев выпалил: "ну и пусть падают".

    На подобные нелепости способны только такие верхогляды и быстролетные карьеристы, которые никогда на своей шкуре, на своих нервах и совести не испытали всех ужасов и всех тяжестей таких положений.

    Когда очередь дошла до меня, то я резко, определенно и решительно заявил, что сейчас даже и заикнуться нельзя о наступлении; юлить и молчать не приходится, и мы, стоящие у войск и знающие их настроение, обязаны твердо сказать верхам правду и заявить о необходимости раскрыть глаза и перестать играть в какие-то прятки. Мы тяжко больны, неспособны к боевой работе, и нам нужно спокойствие и отсутствие потрясений; в этом весь оставшийся у нас шанс на то, чтобы справиться с надвигающейся на нас лавиной развала. Никакими самыми грозными приказами и решительностью теперь уже не помочь; сломанной во многих местах палкой нельзя наносить сокрушительных ударов; наша же командирская палка сломана так, что рассыплется на куски при первом ею размахе.

    Мое мнение сейчас сводится к тому, что надо распустить армию и оставить только добровольцев, обеспечив их во всех отношениях самым лучшим образом; я, считаю, что останется около миллиона, а этого вполне достаточно, чтобы продолжать оборонительную войну при тех технических средствах снабжения, которые теперь у нас есть. Образовавшиеся кое-где ударные батальоны служат отлично, дерутся геройски и на них надо базироваться; действия этих батальонов во время июльского наступления и при рижском прорыве, где такой батальон 38 дивизии буквально спас все положение, безупречная служба ударного батальона 120 дивизии дают полное право надеяться, что с этими частями мы удержим фронт, особенно если нас не будет трогать и губить тыл. Ведь в этом последний шанс и единственный исход, так как с войсками, в том состоянии, в котором они сейчас находятся, мы не только не можем наступать, но не выдержим даже более слабого удара, чем то было под Ригой и Якобштадтом.

    Мне истерически возражал Антипов на тему "не разрушайте организации". Я ему ответил, что как же можно говорить о спасении организации, когда она вся сгнила и сгнившее заражает последние остатки здорового; в катастрофические времена нельзя жить ответами шаблончиками и прогнившей рутиной. Преступно закрывать глаза на происходящее: язва расползается, она захватила последние еще державшиеся части: мой корпус и кавалерию, и я официально докладываю, что мой корпус к бою неспособен, приказов не слушает.

    Остальные командиры корпусов одобрительно мне поддакивали, но когда надо было решительно высказаться, то замолчали, и в результате все совещание свелось к толченью воды в ступе.

    Болдырев произвел на меня отрицательное впечатление; какой то усугубленный момент былых времен под густым академическим соусом, важен, категоричен, больше, чем надо, хвастается своим опытом, а какой это опыт, мы все в действительности знаем очень хорошо: все больше по части верхоглядного летания по штабам; у него даже нет привычки к огню, что он показал, когда был у меня на участке и шарахался от каждого выстрела. Своего мнения у него нет, болтается, как флюгер на слабой оси.

    Пришедшие с тылу газеты совсем скверные; шансы большевиков идут, по-видимому, быстро в гору; для этого теста присланы из Германии хорошие дрожжи и опара на них поднимается чудесная; развал последних остатков государственности идет в тылу на всех парах; дерзость и преступление подняли голову и пируют. Анархия и погромы разливаются по стране широкой волной; реальной власти нет, ибо разговоры и резолюции это не власть; сил и средств борьбы с анархией нет и им неоткуда явиться. Клетки раскрыты, дикие звери выпущены и их поводыри обречены нестись впереди и давать зверью все новые и новые подачки; ни остановить, ни, тем паче, вернуть в клетки уже нельзя. Происходит крах еще небывалого в истории размера, трещат и разрываются все связи, рушатся стены и сыпятся камни повторяется сон Навуходоносора.

    Положение так плохо и катастрофа надвигается так стремительно, что теперь и варяги уже не успеют нас спасти, если бы даже и захотели сделать. Понимают ли они хоть сейчас, какими последствиями грозит им их слепота и нерешительность; их представители носятся всюду как потревоженные пчелы, нюхают, соболезнуют, высказывают надежду, что все образуется ...

 

    Филькина грамота, данная товарищу Скобелеву, служить благодатным материалом для издевательства газет; особенно ядовита статья Пиленко, остроумно доказывающая, что первоначально этот наказ был написан по-немецки, а потом уже переведен на русский язык.

Опубликовано 05.06.2015 в 14:09
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: