10 сентября, в 6 часов утра, мы покинули лагерь на Актаме. Первые 1 1/2 версты ехали вдоль правого берега на восток по песчаным холмам, покрытым кустарником. Затем выбрались на широкую равнину, тут и там поросшую кустами саксаула. Равнина постепенно поднималась к горам; восточная часть ее была покрыта галькой и обломками скал, которые по мере нашего приближения к горам увеличивались в размерах и количестве. Равнина была прорезана множеством сухих русел, очевидно, от дождя или горных потоков. Проделав примерно 12 верст по этой широкой равнине, мы въехали в широкое горное ущелье, также изрытое высохшими руслами дождевых потоков. Через 5 верст мы повернули направо, на юго-восток, и попали в широкую долину. Проехав по ней вдоль склонов гор около 2 верст, мы наткнулись на родник Ядыхяр-Ченшеан, окруженный камышом. Его холодная вода нас очень освежила после двадцативерстного марша и изнуряющей жары. Здесь мы сделали привал, определили высоту солнца над горизонтом и ширину родника, снова наполнили наши фляги, бурдюки и бочонки водой, пообедали и отдыхали до 3 часов дня. Затем мы отправились дальше, все время в юго-восточном направлении, вверх по долине, которая поднималась отлого, и, проделав еще 5 верст, остановились у родника Меулам-Кель-Чешмеси с замечательной водой и также окруженного камышом. Здесь, у подножия настоящих гор, мы разбили лагерь и приготовились к подъему на Балханы. Ближе к вечеру поручик Фелькнер и я совершили прогулку по окрестностям. Мы обнаружили в ущелье кусты можжевельника, дикой вишни и инжира, а также витой рог горного козла (тура), обитающего на вершинах скал. Переночевали у вышеупомянутого родника -- как всегда, под открытым небом.
Доверив охрану багажа и верблюдов восьми казакам, старому Киат-беку и нескольким туркменам, которые остались у родника, 11 сентября, рано утром, отправились в горы, взяв с собой на три дня сухарей и водки. Йомуд Суюн, часто охотившийся в этих горах, был нашим проводником; Хадыр-Мамед и сын Булат-хана сопровождали нас. Лошади с легкой поклажей следовали за нами около 5 верст вверх, через узкие долины, высохшие русла дождевых потоков и по крутым склонам.
Мы сделали привал у родника Тарава-Чешмеси, окруженного можжевельником, дикой вишней и кустами инжира. Здесь еще раз запаслись водой и после утомительного подъема добрались в 8 часов до подножия настоящих Балхан. Отсюда мы отправили лошадей обратно к роднику Меулам-Кель и в 9 часов поднялись в узкое ущелье, называемое туркменами Эшек-Йол, или Ослиная тропа. Это ущелье имело склон в 50°. Дно ущелья было сплошь покрыто маленькими угловатыми, острыми, перекатывающимися известняковыми камешками, которыми мостят шоссе. Из-за крутизны склона не было никакой возможности твердо опереться ногой о такой грунт, и мы потратили несколько часов на то, чтобы преодолеть этот трудный подъем. Каждый из нас падал много раз, а я имел несчастье разбить при этом барометр, который нес на спине.
К обеду мы достигли родника Эшек-Йол-Чешмеси, который прятался под сводом мощной известняковой скалы. Вода текла слабо и имела температуру около 6° Р. Этот родничок находился в узком ущелье, огражденном высокими, круто обрывающимися голыми скалами; в расщелинах скал росли лишь редкий можжевельник и барбарисовые кусты. Здесь мы отдохнули два часа, а затем поднялись в узкую долину, окруженную высокими скалами. Наши силы были исчерпаны, и, так как было невозможно еще сегодня добраться до вершины Балхан, мы решили переночевать здесь. Несколько казаков отправились на охоту, некоторые смастерили себе трубки из дикой вишни, росшей здесь в большом количестве. Поручик Фелькнер обследовал скалы, другие собрали растения и насекомых. Вечером мы зажгли большой костер из сухих веток можжевельника и деревьев, который освещал ночью все окрестности. Его отблеск, а также несколько ракет, пущенных нами, были видны с нашего судна. Спали на голых камнях, накрывшись ветками можжевельника, поскольку ночь была холодная; на заре термометр показывал только 3° Р.
Свободное копирование
