Месяц "соглашательства"

ИЗ НАСЛЕДИЯ Е. Д. КУСКОВОЙ

Месяц "соглашательства"

В избушке мать над сыном тужит:

"На хлеба, на, на грудь, соси,

"Расти, покорствуй, крест неси".

Идут века, шумит война.

Встает мятеж, горят деревни,

А ты все та ж, моя страна,

В красе заплаканной и древней.

А. Блок «Коршун»

В двух номерах газеты "Возрождение" Б. К. Зайцев написал коротенькие воспоминания о "Веселых днях" в Москве 1921 г., в том числе и о покойном Комитете помощи голодающим, членом которого он состоял. Дни эти были действительно "веселые": миллионы людей истощенных войной и революцией встали перед угрозой голодной смерти... На этом "веселом" фоне и возник Комитет, -- сенсационное предприятие, как назвала его тогда французская газета "Матэн", -- предприятие, не успевшее много сделать для своей непосредственной цели, но зато очень много сделавшее для окончательного осознания политической обстановки того времени. И не только того времени. Поступок членов Комитета до сих пор вызывает споры, суждения и осуждения в интеллигентской среде: политическая сторона действий Комитета выходит далеко за рамки единовременной акции и касается тактики в эпоху большевистской диктатуры также и в других областях жизни. Так, недавнее "соглашение" деятелей церкви почти в точности повторяет тактику Комитета; можно указать аналогичные соглашения в области научной работы, кооперации и т. д. Б. К. Зайцев, -- беллетрист, художник -- коснулся в своих воспоминаниях лишь стороны лирически-бытовой и моральной. Политическая сущность Комитета оставлена им в стороне. Между тем давно пора описать это явление так, "как оно было", и в особенности в главной части его, политической. Пользуясь любезным разрешением редакции "Воли России", я и постараюсь сделать это, насколько позволит мне память и далеко не полный материал, которым я располагаю. Сделать это тем более необходимо, что инициаторы этого деяния, поучившись уму-разуму от зарубежных противников такой тактики, -- так и остались нераскаянными грешниками: солидных аргументов в пользу другой тактики и другого вида "активизма" они здесь не услышали. И остались при убеждении: тогдашнее расположение сил диктовало или эту тактику или никакой, т. е. сидение в созерцательном бездействии...