Теперь с 1647 года в делах болотовской семьи являются деятельными гражданскими личностями вдовы-матери, "горькие" и "бедные" челобитчицы. После смерти мужей они заступают их первенствующее место в семьях и делаются их представительницами перед правительством. Дело вдовы Дорофея короче, а потому начнем с него.
"Бедная вдова каширянина Антонидка Дорофееская жена Болотова с детишками с сынишками большим Сенькой (5 лет), да меньшим Сенькой (3 лет), да с двумя дочерьми девками бьет челом великому Государю.... В прошлом, Государь, во 154 году был муж на твоей государевой службе на Ливнах с окольничьим князем Семеном Петровичем Львовым; муж мой, будучи на твоей государевой службе, занемог, и привезли с твоей государевой службы больного. И в нынешнем, Государь, во 155 году, после Богоявленьего дня назавтра мужа моего не стало". Затем она просит "пожаловать ее, вдову с сынишками, выслуженным поместьем мужа 95 четями на Кашире -- а им с того их поместья государеву службу служить и мать свою кормить до ее живота" и кончает просьбой записать сыновей в разряд недорослями.
Это дело довольно ветхо, и многое в нем растеряно; неизвестно даже, назначили ли вдове с дочерьми что-нибудь на прожиток. Поместье было так незначительно, что его, кажется, предоставили в полное распоряжение матери сообща с детьми. Обоих Семенов очень скоро записали в недоросли на поместье отца. С тех пор имена их только раз попадаются в сохранившихся документах: в деле новой маленькой прибавки из Шестуновских дач по 12 четей семерым Болотовым младшего поколения да в тяжбе из-за тех же дач с князем Горчаковым. С тех пор потомство Дорофея исчезает бесследно, и совершенно неизвестно, выросли ли оба Семена из недорослей и поступили ли когда-либо на службу или перемерли малолетками. Только в 1656 году их поместье во 108 четей (11 четей отчислены, вероятно, на прожиток матери или сестре) дано Еремею Горяйнову, еще не получавшему никаких прибавок к окладу за свои службы.
Дело вдовы Ерофея, "Дарьицы", интереснее и сложнее. После обычного отчета о смерти мужа в ее челобитной следует перечисление семьи: "а я, горькая, осталась с детишками своими с Ивашкой, да с Кирюшкой, да с Гаврилком, да с Бориском, да со снохой Осиповой женой, да с внуком Ларькой Осиповым сыном сама сема". Ее старший сын Осип, женившийся весьма рано по обычаям старины, умер в один год с отцом, не поступив на службу и не получив оклада. После Ерофея в Каширском и Владимирском уездах осталось 412 четей поместья (кроме леса и покоса). Дарьица просила все это поместье справить, по обычаю, за двумя младшими сыновьями Гаврилой и Борисом (шести и пяти лет) и внуком Ларионом (полгода). "А внука моего, -- писала попечительница семьи, -- вели мне поить и кормить, покамест он возмужает и поспеет в твою государеву службу". Далее, после обычных справок и названий поместных дач, вдова записала известную формулу, созданную служебным положением старинного дворянства: "как ему будет 15 лет, в службу поспеет, будет служить с отца своего поместья, и станет мать свою и племянника Ларьку поить и кормить. А поспеет Ларька в 15 лет, он из того деда своего поместья служит и кормит бабку и мать".
В тот же год троих мальчиков внесли в каширский список недорослей, а вскоре затем справили и Дворениново за будущими служаками.
Иван Ерофеев с Кирилой остались заштатными в отцовском поместье. Иван, уже юноша, скоро женился и вышел на службу, но еще долго, до самого совершеннолетия недорослей, семья жила вместе в одной усадьбе.
Одно сельцо Дворениново, хотя бы и хорошо устроенное с небольшим прибавком, заброшенным во Владимирском уезде, на такую большую семью было далеко не роскошным обеспечением. Между тем московская протекция сильно помогала детям Ерофея, и они быстро поднимались по службе; трудно сказать, сколько они прослужили в первой статье, но после андрусовского перемирия имена их появляются в списке московских жильцов.
Свободное копирование
