Киношкола - 5

Киношкола (окончание)

Я остерегаюсь людей, жаждущих учить или вести к цели. Я не верю, что цель можно указать, каждый должен найти ее для себя сам. Таких людей я боюсь панически. И потому опасаюсь психоаналитиков и психотерапевтов. Они, правда, утверждают, что только помогают найти путь. Их аргументы мне хорошо известны. Но это, к сожалению, лишь теория, а практика такова, что они именно указывают. Многим это помогает. Но я знаю людей, которые чувствуют себя после таких сеансов чудовищно. Думаю, впрочем, что даже если польза от этого и есть, то лишь временная.

Я ужасно старомоден в этих вопросах. Знаю, что существует мода на сеансы групповой и индивидуальной терапии, но я страшно боюсь подобных вещей. Точно так же, как опасаюсь политиков, священников, преподавателей – всех, кто дает указания, кто якобы знает. Я глубоко убежден, что на самом деле не знает никто. Но всегда находятся люди, которые знают. К сожалению, иногда это оборачивается такими трагедиями, как вторая мировая война, сталинизм и многое другое. Я глубоко убежден, что Сталин и Гитлер как раз знали. И знали очень хорошо. Иллюзия своего абсолютного знания порождает фанатизм. А кончается тем, что солдаты начинают чистить оружие. Я, конечно, несколько упрощаю. Бывают и чудесные исключения.

В 1968-м я окончил киношколу. В ней была определенная свобода. Умные учителя. Но школу уничтожили коммунисты. Сначала выгнали преподавателей еврейского происхождения. А потом теми или иными способами отобрали у школы то пространство свободы, которым она обладала. И школа погибла.

Цензуру, конечно, пытались замаскировать красивыми словами. Например, одно время в школу принимали приверженцев экспериментального кино – они вырезали в пленке отверстия, ставили камеру в углу и снимали часами всё подряд, царапали на пленке рисунки и т.д., и т.п. Тогдашняя власть к ним благоволила. Тоталитарная власть всегда поддерживает то движение, которое способно уничтожить другое движение. Движение, которое представляли мы – выпусникки школы, - руководствовалось стремлением понять, что происходит в мире. Как живут люди и почему они живут совсем не так хорошо, как должны бы. И не так, как об этом пишут в газетах. Вот о чем были наши фильмы.

В 1981 году мы с Агнешкой Холланд поехали в школу. Там собралась группа единомышленников во главе с бывшим моим коллегой. Он как раз увлекался вырезанием дырок в пленке. Черный экран – и время от времени то с одной, то с другой стороны экрана мелькает белое пятно. В сопровождении какой-то музыки. Я не сторонник такого кино. И не скрываю, что оно меня раздражает. Но дело не в этом. Раз есть люди, которым оно нравится, то для них, наверное, стоит вырезать в пленке дырки. Я не имею ничего против при условии, что эти дырки не используют как инструмент для уничтожения чего-то иного.

Тогда я как раз был заместителем председателя Союза кинематографистов. Наш визит в школу был одним из многочисленных мероприятий Союза. Закончился он, конечно, провалом. Мы с Агнешкой пытались что-то объяснить студентам. Например, что киношкола существует для того, чтобы дать возможность снять несколько фильмов, научиться работать с камерой и актерами, познакомиться с историей кино. Короче – чтобы понять, что такое драматургия сценария, чем отличается сцена от кадра, чем отличается короткий объектив от длинного. Но студенты нас выгнали. Они кричали, что не желают, чтобы здесь открывали школу профессионального обучения. Они хотят изучать философию йоги и Дальнего Востока и вообще искусство медитации. Это необходимо, чтобы правильно вырезать в пленке дырки.

Нас просто вышвырнули из школы. Тогда я понял, как мало человек может добиться. Впрочем, возможно, я был не прав. Но мне кажется, что школа существует именно затем, чтобы научить всему тому, о чем я говорил. Они видели ее задачи в ином. Может быть, именно поэтому в Польше сегодня такое кино.