26 сентября . Пока свертывали вещи, машины резво сбежали со склона и затарахтели моторами. Усаживаемся. Нашу машину, чтобы не отставала, пускают первой.
Холодный утренний ветер пахнул в лицо. В выемку меж гор прорвалось солнце и золотистым клином вышло на плоское дно долины.
Осторожно въезжаем в русло речки. Лед хрустит и звенит под колесами. Ледяной вал образовал целую плотину, вода поднялась, едва просачивается. На этот раз машина застопорила в самом русле. С трудом доползли до берега и здесь вновь принялись за продувание. А впереди уже давно орет сирена встречной машины.
Двинулись на бугор. Вот-вот опять встанем! (Чуть не кряхтим в такт болезненным перебоям сдыхающего мотора). Резкий зигзаг. Знакомый перевальчик и мы… сели опять. Снова продувание под виртуозные ругательства шофера.
Отсюда из узкого ущельица открылась чудесная панорама на хребет Северный Муз-кол: скалистые стены, на коих едва держится снег, пики и башни, висят ледники. Захватывающая картина! Неплохо бы подняться по этому, еще не обследованному горному кряжу!
Опять «сдох мотор». Вторая машина не вытерпела: пересадили к себе повара Мамаджана с продуктами и укатили. А мы еще долго «починяемся». Единственное спасение, что уклон по ходу; все же лишних метров сто прокатимся.
Горы разбежались. Широкая долина. Впереди простор озера Кара-куль. Озеро грозное, почти черное, у берега вздымает белую пену гребней. Пыльной хмарью подернулись далекие хребты. Прозрачным пластичным изгибом кое-где тянутся к нему столбы смерчей.
Движемся по бесконечным ухабам и барханам близ берега озера. В глубоких колеях машина стопорит еще чаще (Сашка упорно продолжает шикать, когда мы затягиваем песни, явно опасаясь их пагубного влияния на работу мотора). Еще раз подкачали. Доедем теперь или нет? И доехали. До самой палатки топографа. Машину принялись не в шутку разбирать. В палатке организован «ресторан». Кончает первая смена. Тесно, едва можно стоять на коленях. Мы проголодались и уничтожаем все с необычайной быстротой.
На старом нашем пепелище остались еще ящики, мешки с кое-какой «шара-бара». Мамаджан срочно ликвидирует остатки. Пока насыщаются изрядно измазанные в масле шоферы, я спешу сделать последний набросок с Кок-чукур-баши.
Ровная лента шоссе полого взбирается к перевалу Ак-булак. Раздвигаются горизонты. Матово-синей плоскостью раскинулось внизу озеро. Один, зигзаг другой, спуск. Вот и широкое русло высохшей речки (полагаю, с ледника Кок-чукур-баши). Пытаюсь сделать засечки боковых долин, ориентируясь на снежную голову Кок-чукура. Однако она вскоре скрывается.
И опять в машине. Из-под колес с треском разлетаются камни. Едем по широкому руслу высохшей речки. У рабата Маркан-су ждем отставшую машину. На досуге интересуемся «историческими» надписями на стенах рабата. Двинулись к перевалу Кызыл-арт. Полого поднимается шоссе, но и этот уклон машина берет с перебоями и опять стопорит мотор. Ребята со второй машины острят и посмеиваются.
Справа убегает в Китай цветистая долина Маркан-су. Высокая вершина гордо венчает хребет, крутой стеной ограничивающий долину. Сейчас хребет кажется как-то значительнее, чем вначале. От Заалайского медленно ползет темная синеватая туча, закрывая до половины вершины.
Зигзаги подъема пошли круче. Перевал Кызыл-арт, 4245 метров.
Прощай, Памир!
Свободное копирование
