Утром я познакомился с двумя зеками: одним — здоровяком, который сидел за попытку побега за границу через Румынию, и другим — заведующим сберкассой, который был арестован за недостачу денег в сберкассе. Здоровяк оказался рабочим и все повторял, что он «бежал за границу от коммунистов, чтобы больше их не видеть, а его схватили и за что-то посадили в тюрьму». Кроме этого он ничего не рассказывал и пытался научить меня приемам САМБО (вроде ДЗЮ-ДО).
Заведующий сберкассой оказался более интеллигентным человеком и мы с ним нашли много общих тем для разговора. Сперва мы говорили о применении компьютеров, а потом незаметно перешли на литературу и Есенина. Я лежал на своей койке, а он сидел сбоку. Как-то само получилось, что я стал читать ему стихи:
«Не бандит я, и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам!
Я — всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам».
Я знаю наизусть много стихов Есенина и могу читать их, не переставая, часами. «Москву-кабацкую» сменил цикл «Сестре Шуре», потом — «Персидские мотивы». Читая стихи, я вспомнил, как несколько лет назад, когда мне было очень плохо, я ходил по Невскому и про себя читал Есенина:
«Ты запой мне ту песню,
Что прежде напевала нам старая мать.
Не жалея о сгибшей надежде,
Я сумею тебе подпевать…»
Я читал стихи, и почти каждое из них напоминало мне что-либо из минувшей жизни. Перед моим мысленным взором мелькали разные картины… Я перестал читать и задумался. Неожиданно мои воспоминания были прерваны многими голосами:
— Почитайте нам еще Есенина!
Я поднял голову и увидел, что вокруг моей койки собрались все зеки нашей камеры. Одни стояли, другие лежали на полу, третьи выглядывали с верхних коек. Прекратились все песни, все хулиганские забавы и все эти воры, убийцы, грабители хотели теперь только одного: послушать еще стихи Есенина. В камере стоял смрад от параши и от потной, давно не стиранной одежды, но вдруг чудо искусства преобразило все вокруг. Там, в углу, оказывается, не грязная, вонючая параша… — это «лебеди сели на луг»… А каждый заключенный мысленно примерял к себе гордые есенинские слова:
«И уже говорю я не маме,
А в чужой и хохочущий сброд:
Ничего! Я споткнулся о камень!
Это к завтрему все заживет!»
Рассказывают, что однажды сам Есенин ходил читать свои стихи в ужасный притон бандитов и проституток. Друзья вызвали наряд полиции, чтобы защитить поэта. Но полиция не потребовалась. После чтения стихов бандиты с триумфом вынесли поэта на руках, а проститутки плакали.
Я — не поэт. Я только читал стихи другого поэта. Но благодарность слушателей была огромной: зеки подарили мне ватник. В условиях надвигающейся зимы такой подарок трудно переоценить.
Свободное копирование
