4. Ильяновский призрак
В нашей комнате было несколько накурено и душно. Товарищ мой встал и растворил окно. Бледный и как бы трепетный лунный свет озарял бледно-синее небо и ближний лес, подернутый дымкой легкого тумана, который прозрачно курился над болотистой низиной, где пробирался меж осоки тихий лесной ручей. Кусты жасминов и белых роз, омоченные росой, сверкали под лучами луны, словно осыпанные снегом, и благоухали еще сильнее, чем в душно-горячий полдень. Дурманящий смешанный запах этих цветов ароматной широкой струей вливался к нам в раскрытое окошко.
Я взглянул на товарища, который не отходил от окна и - как показалось мне - пристально вглядывался во что-то.
-- Во что ты уставился, Апроня? - спросил я, заметив его напряженное и отчасти изумленное внимание.
-- Тсс! - сторожко поднял он палец и поманил меня.
-- Чего тебе?
-- Ступай сюда... гляди... гляди!.. Скорее! - шепотом лепетал Апроня.
Я вскочил с постели и поместился рядом с ним в окошке.
-- Видишь? - указал он пальцем по направлению к болотистой низине.
-- Ничего не вижу... В чем дело?
-- Белое... вон-вон... Видишь?
-- Белое?.. Ну, что ж такое?! Туман курится, и только.
-- Туман!.. А в тумане-то что?
Я стал вглядываться пристальней, и в ту же минуту взор мой различил нечто особенное, странное...
Среди вьющихся струек тонкого пара что-то белое тихо двигалось, словно бы плыло вдоль по низине. Слабый луч месяца скользил неровными бликами по этой неопределенной фигуре. На первый взгляд трудно было определить, что это такое: живое ли существо, причудливый завиток сгустившегося пара или воздушный призрак?
-- Это женщина, - тихо проговорил Апроня.
-- Вот вздор какой! - усмехнулся я на его замечание. - Откуда тут быть женщинам?
-- Ей-богу, женщина! Когда она проходила несколько ближе, так я заметил совсем как будто женский облик.
-- Мерещится!.. А впрочем, может быть и женщина, - согласился я. - Баба какая-нибудь возвращается из соседней деревни.
-- В лес-то!.. Да ведь тут некуда возвращаться! Я, слава тебе, Господи, знаю этот лес: в той стороне и жилья-то нет никакого, и притом...
Апроня несколько замялся.
-- Что "притом"? - взглянул я на него вопросительно.
-- А то, что походка-то у нее не бабья: больно уж плавно движется... и стройна тоже.
-- Дело воображения! - усмехнулся я и, не чувствуя более охоты стоять перед окнами, вернулся к своей постели.
-- Нет, черт возьми, это любопытно! - пробормотал Апроня и в тот же миг, натянув сапоги да накинув пальто, спрыгнул в парк прямо через окошко. Лопухи и крапива зашурстели под его шагами - и затем все смолкло.
Я взялся за книгу и стал читать. Окно оставалось раскрытым, и сквозь него набралось в комнату еще более звенящих комаров и белых мохнатых бабочек, привлеченных молочно-матовым светом лампы. Минут около пяти ночная тишина ничем не нарушалась. Вдруг под лесом раздался какой-то тихий, несколько мелодичный звук: не то легкий стон женского голоса, похожий как будто на какой-нибудь условный знак, не то случайный выклик какой-то птицы, встрепенувшейся впросонках. Я поднял голову и прислушался; но так как вслед за этим опять наступила невозмутимая тишина, то я снова занялся моей книгой. Но не прошло и минуты, как вдруг тот же самый звук повторяется еще раз, только несколько слабее и как будто дальше. Я вскочил с постели и, высунувшись в окошко, стал чутко прислушиваться - все тихо. Золотой серп месяца все так же плывет себе по бледной лазури, все так же пар курится над низиной и сверкают, белея, звездочки жасмина; шустрая ящерка по траве пробежала, тускло сверкнув на мгновение под лучом месяца; а издали, когда вслушаешься в ночную тишину, начинаешь различать щелканье соловьев в прибрежных кустах, склонившихся над широким озером, и слабые, мелодические, несколько урчащие стоны жаб на далеком болоте. Не дождавшись повторения в третий раз того особенного звука, что привлек мое внимание, я наконец улегся на своей постели.
Несколько времени спустя снова зашуршали под окном лопухи да крапива - ив комнату впрыгнул мой товарищ.
-- Ну, что? - спросил я.
-- А Бог его знает что! - пожал плечами Апроня. -- Прошел по лесу и вдоль ручья, да даром только прогулялся.
-- Ничего не видел?
-- Н-нет, сначала-то, как пошел вослед, она мне издали раза два мелькнула в глаза, а потом под лесом вдруг исчезла, словно сквозь землю провалилась... Ты слышал оклик какой-то? -- спросил Апроня.
-- Слышал, и даже дважды.
-- Ну да, два раза. Я тоже совсем явственно слышал, и где-то близко около себя; пошел было на звук, но он повторился уже в другой стороне: я туда - пусто; искал меж деревьев - ничего нет!
-- Немудрено: в лесу-то ведь темень.
-- Ну нет, не совсем: меж стволами все-таки свет пробивается, так что можно различить, особенно белое. Но нет; говорю тебе, как сквозь землю!.. А интересно бы дознаться, что это такое?
-- Привидение, - улыбнулся я в шутку.
-- А что ж?! - подхватил Апроня. - Этот загадочный пан Валицкий, этот "палац" в лесу, пустырь вокруг - все это такие данные, что какая-нибудь легенда и особенно привидение были бы здесь очень кстати. Чу! -- перебил он свою речь: -- Слышишь?
В эту минуту Б лесу действительно послышался в третий раз гот же самый загадочный звук - и едва он замер в воздухе, как вдруг, словно бы в ответ ему, раздался в той же стороне негромкий протяжный свист.
-- Черт возьми, это решительно неспроста! - уверенно воскликнул Апроня. - В Ильянове, значит, есть свои тайны, и это меня очень утешает.
-- Почему так?
-- Стану наблюдать и добиваться сути. Все-таки развлечение, и значит, в конце концов, "траву" проведем не совсем уже скучно.
-- Помогай тебе Господи!
-- И тебе вместе со мной! - в шутку добавил Апроня, накрываясь своей простыней.
На следующий день, около полуночи, он нарочно уселся перед раскрытым окном и имел терпение продежурить таким образом часа два, коли не более, но - увы! - напрасно. Ночь была такая же ясная и тихая, а "привидение" наше не появлялось.
-- На этот раз не желает! - в шутку вздохнул мой сожитель, покидая свой обсервационный пост. Но эта неудача не помешала ему в следующую ночь повторить свои наблюдения и даже прогуляться по лесу, однако же без всякого успеха. Это наконец ему надоело, и он оставил свою праздную затею.
Свободное копирование
