На сцену же Большого театра я в первый раз попала, когда мне было лет девять-десять. Меня поставили в итальянской опере, среди других воспитанниц и воспитанников Театрального училища, изображать толпу в "Диноре". Я была несказанно рада, что для этого на меня надели настоящие шелковые чулки, а не трико. Но этот мой дебют окончился плачевно. Роль Диноры исполняла Фиоретти, дивная певица, но преуродливая женщина, у которой вместо рта была настоящая волчья пасть. Когда она ее раскрыла, я так испугалась, что убежала за кулисы и на сцену больше не возвращалась.
В балете я должна была "дебютировать" на полете в "Сильфиде", но этому дебюту не суждено было состояться опять-таки по моей трусости. На репетиции одна из моих товарок, подвешенная для совершения полета совершенно также, как и я, едва не упала: оборвались струны, и она спустилась на пол на одной вытянувшей струне, к счастью, оставшейся целой. Этот инцидент так на меня подействовал, что я с громким криком умоляла меня с полета снять, и меня заменили другой, более храброй воспитанницей.
Затем меня поставили в балет "Фауст", который танцовала Надежда Богданова. Мы, воспитанницы, изображали мертвецов, спускавшихся на кладбище с горы. Позднее, когда я уже училась у Богданова, я в том же "Фаусте" играла одного из двух пажей, подносивших на подушке дары Маргарите: на одной подушке лежал флер-д'оранжевый венок, на другой -- букет. Дары эти предполагались заколдованными. Когда Маргарита к ним прикасалась, мы, изображавшие пажей, должны были нажимать скрытые в подушках кнопки, и дары исчезали, а потом таким же образом снова появлялись по мановению руки Мефистофеля.
Кроме "Фауста", я участвовала еще в балете "Эолина, или Дриада", в котором Дриаду танцовала тогда Феррарис. Танцовала в балете "Пакеретта" изображая мак в картине "Лето", которое олицетворялось М. С. Петипа; прочие времена года тогда танцовали: "Осень" -- М. П. Соколова, "Зиму"-- Розати и "Весну" H. H. Амосова. Вместе с моими товарками я работала в кузнице по ковке мечей, щитов и прочего оружия в продолжение целого акта в балете "Армида", в котором заглавную роль исполняла Фридберг. Наконец, я изображала комара в дивертисменте "Эфемера, или Час жизни" из балета "Севильская жемчужина".
С переходом моим в класс Гюге, не разрешавшего своим первым ученицам танцовать публично, мои выступления прекратились. Выпуск мой в труппу Должен был состояться в 1866 г., но мне было официально объявлено, что мне придется остаться в училище еще на один год, так как в этом году был принят в труппу П. А. Гердт, которому назначили, виду его выдающегося дарования, оклад в 800 руб. год, и дирекция, вследствие этого значительного схода, будто бы не имела средств на выдачу жалованья всем кончившим училище в этом году, так что мною пришлось ей пожертвовать. Перед самым моим выпуском, весною 1867 г., я должна была дебютировать в Большом театре в качестве балерины в балете "Наяда и рыбак". Дебют не состоялся из-за серьезной болезни ноги. Завистницы, которых в театре всегда хоть отбавляй, распускали слухи, что болезнь моя -- притворная и что я слегла, чтобы уклониться от дебюта, так как будто бы чувствовала себя не в силах танцовать такой большой и для начинающей танцовщицы трудный балет.
Свободное копирование
