21 июня, когда "Коллеги" шли в последний раз, они сделали самый большой сбор за все время гастролей. Кстати, о сборах. Аншлаги в Театре наций практически невозможны. Этот театр не преследует никаких коммерческих целей, и на каждый спектакль приходит большое количество публики, приглашенной бесплатно. Театр может быть полон, как, например, было на премьере, а сбор будет совсем маленький, -в продажу пошли только места, оставшиеся после того, как разосланы были все приглашения. Успех "Коллег" в Париже был таким, что, я думаю, мы могли бы их играть ежедневно в течение нескольких месяцев. В оценке спектакля пресса была еще более единодушна.
"Новое советское поколение" - так назвал свою статью в "Юманите" Ги Леклерк. Он пишет:
"Пьеса Аксенова и Стабового - неоценимый документ о сегодняшнем дне Советского Союза. Прежде всего документ театральный. Что спектакль больше похож на отрывки романа, чем на пьесу в собственном смысле слова, что диалог, пожалуй, слишком распространен, что некоторые ситуации кажутся слишком условными, что некоторые события только намечены - все это очевидно. Но - и именно здесь вторгается документ - в "Коллегах" есть прежде всего очень интересные
поиски, которые свидетельствуют о желании освободиться от сценического конформизма, найти новые средства сценической выразительности: простой, яркий, освобожденный от всяких шаблонов язык; мизансцены (Бориса Бабочкина) свежие, в них остроумно использована вертящаяся сценическая площадка и проекционные декорации; исполнение - еще более юное, свежее, живое, динамичное -вызывает симпатию.
Но самое важное, что это - документ о современном этапе жизни советского общества... Двойное столкновение - идей с реальностью каждого дня, стариков с молодежью - сообщает произведению, может быть, слишком многословному, но такому правдивому, такому смелому, особый интерес и обаяние. Несмотря на свои несовершенства, оно дает нам возможность предчувствовать, что должен быть, что уже есть советский гуманизм; он раскрывается в новой манере касаться новых проблем в безбоязненном показе отрицательных сторон вещей, в отсутствии малейшей погрешности против истины..."
Успех и интерес к "Коллегам" полностью признает и "Комба". Критик Марсель Гарпон пишет:
"После "Власти тьмы" артисты Московского Малого театра в "Коллегах" В. Аксенова и Ю. Стабового показали новый образец своего репертуара и новые грани своего таланта. "Коллеги", или, как говорят у нас, "Копэн" [кореши], выносятся на сцену течением ловкой, быстрой, проворной смены коротких картин. Советская "новая волна" - это, так сказать, парнишки, которые, как и все молодые люди мира, мира, их создающего, допытываются до смысла существования, стараясь решать проблемы соответственно своему темпераменту, у одних - скептическому, у других -верующему; одни склонны к нерешительности, другие бросаются сломя голову в действительность.
И одни, и другие, естественно, сильно заинтересованы женщинами и любовью. Случайные встречи направляют их жизнь, личную и профессиональную. И они начинают постижение жизни, так же как это делали в свое время их отцы, через противоположность, которая всегда существует между поколениями, через вечный спор старых и молодых.
Все это полно верных наблюдений, забавных замечаний, все это мило и трогательно даже в комедийных моментах... Очень симпатичны также актеры, которые играют этих молодых людей, и молодых девушек, и молодых женщин с естественным очарованием.
Но мы знаем, что эта естественность, эта непосредственность - результат работы. И мы восхищаемся результатом этого соединения талантов и техники".
Анатолий Торопов - исполнитель роли Карпова - узнал из этой рецензии, что его шансы певца в Париже не меньше, чем у Ива Монтана: "И когда актер поет, голос так красив и столько искусства в его манере исполнения, что хочется его слушать и дальше".
Клод Беньер в "Фигаро" высказывает самое положительное мнение о спектакле:
"В тексте, игре, мизансценах, драме, юморе, во всем духе этой вещи столько простоты, что она могла бы показаться несколько монотонной, если бы не была выражена с таким чувством нюансов, изяществом, подвижностью и, наконец, мелодраматичностью, которые никогда не ослабевают... Это грань жизни трех студентов-медиков, которые друг друга знают и узнают снова, теряют друг друга из вида... вновь находят и, наконец, спасают друг друга. Они - так называемая "новая волна" коммунистического режима; они уважают храбрость пионеров [старых революционеров], но любят и удовольствия, мечтают о коньяке, американских сигаретах, иностранной валюте; они цитируют Шекспира и Сирано де Бержерака. Они очаровательны изобретательностью и доброй волей... И мы видим их спокойно выполняющими свое обычное дело, возмущающимися несправедливостями, радующимися каждому проявлению всеобщего братства.
Вращающаяся площадка, удачно освещенная прожекторами, обозначает различные места действия. Подаются только необходимые аксессуары: стол, стул, буфет, книги...
Кинематографический проектор обозначает место действия. Это одновременно лаконично и эффектно.
Образы трех героев и их партнеров развиваются, порой они кажутся ошеломленными в этом маленьком мире. Они улыбаются публике, радуются и вздыхают, находя тон, общий для всех коллег всего мира".
Вывод, сделанный критиком "Фигаро" из всего им сказанного, несколько неожиданный, - он кончает статью фразой: "Идеологическая пьеса? Нет, приемлемая комедия бульвара".
Вероятно, критик "Фигаро" этой фразой пытается отмахнуться от идеологического воздействия спектакля. Между тем мы были свидетелями того напряженнейшего внимания, которое возникало в зале во время именно самых острых в условиях Парижа, самых идеологических сцен. Мы слышали аплодисменты большей части зрителей в конце сцены Зеленина и Егорова, когда на вопрос Зеленина - Подгорного: "Сергей Самсонович, а вы верите в коммунизм?", Егоров -Константинов отвечал, как будто вбивал гвоздь с одного удара: "Я же член партии".
Вероятно, своей последней фразой критик "Фигаро" хотел сделать нам комплимент: выражения "театр бульвара", "пьеса бульвара" на французском языке не несут в себе презрительного оттенка, как на русском. Критик, очевидно, хотел сказать: "пьеса, приемлемая для широкой публики". Ведь именно в театрах бульвара идут лучшие современные и классические пьесы - французские и зарубежные. В одном из театров бульвара в течение двух сезонов ежедневно шел "Милый обманщик" (переписка Бернарда Шоу с Патрик Кэмпбелл), в котором играли Пьер Брессер и Мария Казарес. Именно в театрах бульвара играет труппа Жана Луи Барро и Мадлен Рено, только что гастролировавшая в Малом театре. В театрах бульвара Мари Бель играет "Федру". А где же в Париже идут идеологические пьесы? Нигде. Уж не в "Комеди Франсез" во всяком случае.
Как бы развивая мысль критика "Фигаро", Б. Пуарэ-Дельпешномэи в "Ле монд" пишет: "Вопреки традиции, очень официальная московская труппа решила дать очаровательное современное театральное представление, не спектакль исканий, как "Клоп" Маяковского, недавно поставленный Барсаком, но произведение, эквивалентное по качеству (и по триумфу) нашему буржуазному бульвару...".
Но зато в рецензии на оба спектакля, напечатанной в "Франсобсерватер", Клод Саррот назвал главу, посвященную "Коллегам": "Кусок чистой пропаганды". "Сюда следуешь с интересом туриста... Это большое преимущество Театра наций: заменить авиабилет на билет в метро. Таким образом, мы узнаем, что в СССР тоже бывают случаи, когда молодая девушка предпочитает студента окончанию курса учения. Это - кусок пропаганды, под которой я лично подписываюсь. Двумя руками... Чтобы судить об этом искусстве, нет другого критерия, кроме утилитарности и эффективности. По, всей видимости, и то, и другое здесь соединено. А кроме этого, -красивый спектакль...".
Мы уезжали из Парижа и усталые, и счастливые, увозя с собой много новых, ярких впечатлений, новых планов, которые предстояло осуществить... Но главным было чувство радости от сознания того, что, гастролируя в столице Франции, Малый театр с честью выдержал еще одну проверку своего оружия - старого и вечно нового оружия сценического реализма.
1962 год
Свободное копирование
