Ночь в пустыне Бетпакдала

На фото:  Верблюд и небо. Фото Давида Гениса.

   Ночь в пустыне Бетпакдала

   Зимой охотились на сайгаков, это был важный источник браконьерского мяса для населения. Однажды пригласили и меня. Вообще-то я стрелять умел. В институте заработал третий спортивный разряд по стрельбе из малокалиберки. В армии "настрелял" по стрельбе из револьвера первое место по роте. На стрельбах облвоенкомата из офицерского ТТ - тоже отличился, лучше всех отстрелялся. И наконец на областных соревнованиях ДОСААФ по стрельбе из боевой винтовки из трех положений занял первое место. За что на долгую память грамоту получил.

   И в первые годы работы я всегда с собой возил "мелкашку". Однажды подстрелил красивого петуха-фазана с шикарным хвостом. Перебежал он перед нашей машиной дорогу и спрятался в придорожных кустах. Только шикарный хвост свой не сообразил тоже убрать. Знать, не сработали "куриные мозги"?

   В другой раз мне в песках барханный кот попался. Как наш домашний кот, только крупнее и по шерстке его не погладишь. Интересное, но редкое животное. На территории Казахстана встречается только один вид - туркестанский барханный кот. Населяет Кызылкум на север до Сырдарьи. Правда, в голых песках его не встретишь, добыча для него обитала в закрепленных песках, где кустарники, трава, и всякая живность по его вкусу.

   Как-то в степи увидел пару сизоворонок, одну подбил сразу. Вторая взлетела, но вернулась назад. Выстрелил и по ней, она взлетела, сделала большой круг и... вернулась на прежнее место. Когда подошел, увидел, что она тоже мертва. Там оказалось гнездо. Умирая, из последних сил, птица всё же вернулась к своему гнезду. Но после этой "смерти вдвоем" я перестал охотиться. До сих пор помню то гнетущее и тяжелое чувство. Стрелял я не из-за простого азарта, добычу всегда исследовал потом в лаборатории, все искал паразитов, для человека опасных. Но вот так...

   Однажды меня попросили выступить в школе перед десятиклассниками на тему о животных, и я им этот случай привел как пример того, что такое любовь "до гроба" и семейная привязанность.

   И когда меня пригласили на охоту на сайгаков, я согласился из любопытства, но не в роли охотника. Мы выехали на грузовой машине, я в роли зрителя сидел в кабине, а охотники были в кузове, им оттуда было удобно ночью прожектором освещать степь и стрелять по дичи. Охота ведется только ночью. Дело было в январе 1958 года.

   Добирались до места день. Водитель наш был опытный и как водитель, и как охотник. И всё же решили не рисковать, взяли с собой двух, живших в степи на зимовках, местных казахов-проводников. Уехали мы где-то километров за сто с лишком на северо-восток. Места дикие, необжитые, бездорожные. Это была глинисто-щебнистая пустыня Бетпакдала (в переводе с казахского - голодная, злосчастная степь).

   Между прочим, назвать Бетпакдалу "необжитой", думаю, можно с некоторой натяжкой. Более 80 тысяч квадратных километров ее занимал военный полигон Сары-Шаган. Это зона к северо-западу и западу от озера Балхаш на территориях в основном Карагандинской и Жамбылской областей Казахстана. Мы крутились где-то не так далеко от запретной зоны. Центром полигона был закрытый город Приозёрск на берегу Балхаша. На картах его не было. Однажды под Новый год вражеские голоса то ли из "Голоса Америки", то ли из еще какой-то зарубежной радиостанции лично поздравили командный состав полигона, назвав их полными именами. После чего секретность сняли, город стал почти обычным городом, хотя въехать в него абы как нельзя было всё равно.

   Коростелев В. А. (//korostelev.webstolica.ru/forum/poligony) пишет о нем так:

   "Это - единственный полигон для разработки и испытаний противоракетного оружия. На территории полигона были испытаны все советские и российские противоракетные системы, предназначенные для построения стратегической противоракетной обороны (ПРО) от межконтинентальных баллистических ракет (МБР). На Сары-Шагане также был создан испытательный комплекс Терра-3 для разработки и испытания боевых лазеров большой мощности".

   Ну, ладно. Кроме военных, там еще и сайгаки водились. Добрались туда только уже, когда солнце далеко и давно за кромку запада упало. Ночь показалась нам фантастически красивой, хоть и была безлунной. Ни сильного мороза, ни ветра. Небо - сплошь звездное, такое в городе никогда не увидишь. Прожектором начали освещать окрестности. И после недолгих кружений по степи и поисков вдруг впереди засветилось множество синеватых огоньков, будто затерявшийся в степи поселок нас манит к себе. Огоньки не двигаются, мерцают издалека.

   Но мы тут же сворачиваем в их сторону. Это стадо сайгаков, глаза отсвечивают синими огоньками. Животные слепнут от света прожектора и потому стоят, еще не понимая, в чем дело. Но после первых выстрелов двух охотников животные бегут врассыпную, мы по ухабам и бездорожью - за ними. Сайга развивает скорость до семидесяти километров в час, так что ночная погоня за ними далеко не безопасное дело.

   Мы кружим и кружим, догоняем, стреляем, в кузове уже полно сайгачьих туш. Вот под лучом прожектора появился красный огонек - глаза волка. Тоже караулил сайгаков. Он далеко не убежит. Достали. Я впервые увидел, как погибают волки. Мы за ним, а он по прямой убегает впереди машины. Бежит гордо, не виляет из стороны в сторону от страха. Быстро обессилев от нашей погони, остановился, но сил стоять уже не было. Лег на землю мордой к нам. Встретил смерть свою "лицом к лицу"...

   Тушу в кузов, и опять кружим. Вновь видим красный огонек, значит, повезло, опять волк. И второго подстрелили. За шкуру каждого хищника охотник получит пятьсот рублей премии (не пугайтесь цифры, это же было еще до хрущевской реформы денег). А платили потому, что волки очень досаждали чабанам, мясо овец им нравилось не меньше, чем людям. Но тут добавлялась еще и волчья страсть "резать" всех овец подряд, кто попадется под зубы, хотя утащить он мог не более одной овцы. Урон овцеводам наносили большой, хотя многие чабаны и держали собак "казахской" породы - волкодавов. В общем - и у нас азарт! Азарт!

   И вдруг где-то к середине ночи погода резко меняется. Небо потемнело, тучи быстро набежали, звезды исчезли. Подул сильный холодный ветер. И начался злой снегопад, крупные хлопья закружились вокруг нас, как дикие собаки. Ничего, ни зги, не видно вокруг. Где мы, куда ехать? Метель, вьюга, как все это ни назови, мы в ловушке.

   Фантастическая ночь грозила стать драматичной ночью. Заблудиться легко, бензин закончится или что-то случится с машиной, никто не поможет, замерзнем. Пешком не уйдешь. Волки не упустят. Бетпакдалу называют Голодной степью, здесь никого на десятки, если не на сотни километров. Мы покружились немного, пытаясь сообразить, в какую сторону надо ехать, а потом остановились. Решили ждать. Молчим. Идей нет, видимости нет. Ждем в ночной и злой пустыне погоды. А снег все кружит и сыпит. Кажется, что вьюга и снег пляшут во всем мире. Такого в наших краях мы никогда не видели. Знать, далеко на северо-восток забрались...

   И как-то сразу, на какое-то время, немного стихло и даже тучи раздвинулись. Проводники наши тихо сидят в кузове, примолкли, ориентировку они полностью потеряли. Водитель, Юрий Ким, вышел из машины, долго крутил головой, что-то высматривал, что-то вспоминал. И определил все же нужное направление. Мы двинулись в путь. И в этот момент я непроизвольно заметил на небе созвездие, напоминающее теннисную ракетку. Не знаю название, но форму очень хорошо запомнил.

   И, главное, четко запомнил, что привязка к нему оказалась в углу переднего окна кабины с моей стороны. Значения не придал, запомнилось автоматически. Немного проехали, неожиданно охотники стучат по кабине, поворачивай, мол. Оказалось, они заметили, как где-то сбоку мелькнул красный "огонек", скорее всего, это - лисица. Повернули, красный огонек мечется, мы крутимся за ним. Этот "попрыгунчик" - да, лисица. Волк убегает по прямой, лисица же скачет, путает след и направление. Нет, не убежала.

   Пока метались в азарте, с дороги, вернее, с нашего направления мы, конечно, сбились. К этому моменту снова тучи закрыли все, и снова снег, и вновь мы стали. Наверно, больше часа ждали решения нашей судьбы. Замерзли. Особенно те, кто в кузове. Да, собственно, в открытом кузове грузовой машины надежда только на свою шубу и была.

   В кабине хоть ветер да снег не донимали, хотя холодный металл кабины и у нас отбирал чуть ли не последние остатки тепла. Но очередной снежный приступ бетпакдалинской зимы неожиданно поутих. Не верим счастью. Думали, нас тут так и заметет сугробами. Машина наша на колесах, не на лыжах. По сугробам не проедешь.

   И опять же куча счастья привалила: на небе появился просвет. То ли все тучи уже на земле оказались, превратившись в снежные завалы. То ли ветер свою силу потерял. Выскочили мы с Юрием из кабины. Оба стоим, шеями вертим. Он что-то свое, а я ту "звездную ракетку" ищу. Увидел.

   - Юрий, смотри, вон ракетка на небе.

   - Уверен, это то, что надо?

   - Да, я ее еще в тот раз заприметил. Разворачивай машину.

   Хлопают наши дверки. Оба уставились в ветровое стекло кабины. Развернулись. Машину сориентировали по тому созвездию. Двинулись потихоньку. Тут же по кабине грохот. Это тарабанят сверху наши проводники.

   - Куда поехали? Надо в другую сторону.

   - Да пошли вы...

   Это Юрий уже их посылает куда-то. Едем вперед. Потарабанили еще, потом успокоились. Видимо, обдумывали, куда это их наш водитель послал... Держим ориентир на "ракетку". По каким-то ухабам, по снежным наносам, но ползем вперед. Вспомнили лозунг военных лет - "Вперед, на запад".

   Но червячок точит. Степь большая. И везде та "ракетка" видна. Тот ли наш выбор? А что делать? Других идей нет. Одно радует. От голода не умрем, мясо мерзлое грызть будем, до лета запаса хватит. Вот только бы морозы поутихли...

   К концу ночи впереди замаячили какие-то темные то ли постройки, то ли старые овечьи загоны. Взяли курс на них. В кузове молчат. То ли не видят, то ли там задремали

   в своих шубах.

   - Доктор, а мы ведь выбрались, - вдруг сказал Юрий, нарушив тревожную и долгую тишину, - это же домики наших проводников. Точно, они.

   Юрий остановил машину. Выбрался из кабины. Кричит проводникам:

   - Эй, жолдастар, приехали. Куда приехали, знаете?

   - Кудай сактасын (боже, спаси), место чужое, первый раз видим, заблудились, наверно.

   - Ну, дал бог нам проводников.

   А всё было просто. Они в этой снежной круговерти до того сами растерялись, что даже, когда подъехали к их домам, в темноте местность не узнали. Хорошо, Юрий их, что называется, носом ткнул.

   Хоть и замерзли, но мы от чая отказались. Назад придется ехать в Кзыл-Орду уже по бездорожью, чтобы охотинспекция не задержала. Да еще снег тоже не позволит быстро ехать. Значит, некогда чаи распивать.

   Все пути вели, нет, не в Рим. У нас там был свой Рим, который никак нельзя объехать. Метеостанция "Злиха". Ориентир в бескрайней степи. И точный пункт дороги домой. Мимо не проедешь. Да и ситуацию тут всегда можно узнать, в смысле, где охотинспекция сейчас народ ловит. Это было главным на тот важный исторический момент нашей охотничьей жизни.

   И уже где-то были мы метрах в пятидесяти от домика метеостанции, как заметили стоящий там "газик". Эх, такую зиму выдержали. А тут... Плакали наши сайгачьи туши. Заберут. Да еще штраф навешают. Да на работе скандал, как же, сам начальник на браконьерскую охоту позарился.

   Но снежная коллея здесь глубокая. Не развернешься. Не убежишь. Наверняка, нас заметили инспекторы. Юрий даже притормозил, смотрит на меня,

   - Давид Ефимович, что делать будем?

   - Едем на станцию. Что будет, то будет. Всё равно уже попались и нет другой дороги. Да и погреться надо, холод из себя вытряхнуть.

   Вот бывает же в жизни счастье! Зашли в помещение станции, а там... такие же  "добытчики". Они рады нам, мы - им. Тоже их сначала напугали, когда услышали они шум мотора. Известно, когда страх оказывается ложным, такая радость, что словами не передать, только через рюмку можно...

   Отогрелись, новости все выяснили. А теперь домой, только не наезженной дорогой. Нас явно где-то караулят. По такырам, по "диким степям Забайкалья", по всяким степным закоулкам. Юрий, наш опытный водитель, "стёжки-дорожки" все хорошо знал. Не впервой по ним мотался. Вообще, если бы не он, навряд ли мы бы из той Бетпак-Далы вернулись живыми.

   Моя "добыча" от охоты - только впечатления. От мяса сайги отказался (хотя настреляли тогда два десятка голов). Больше на охоту не ездил. Та ночная погоня отбила желание. Но что такое ночная охота на сайгаков в зимней снежной пустыне Бетпакдала, как смесь фантастической и драматической ночи, до сих пор помню хорошо.

   Необычным этюдом ("Верблюд и небо") решил закончить данную главу. Почему?

   Джейранов и сайгу я как-то назвал аристократами нашей зоны пустынь. Но как же без главного символа любой пустыни - верблюда? Да, верблюд это как бы проза, работяга, хоть его и величают кораблем пустыни. Но над ним небо - высокое, просторное и оно добавляет лирики. Небо для всех и - жизнь продолжается...