"Солитер" - это бриллиант. И - паразит
Хочу вновь предупредить читателей, далеких от медицины, и потому очень "нервно" реагирующих на мои медицинские рассказы, - не переживайте. Я - врач, и пишу о больных проблемах больных людей. Я не собирал и не конструировал какие-то детали к ракетам, спутникам или хотя бы для автомата газированной воды. Ставил диагнозы, лечил, занимался профилактикой и "борьбой" с заразными болезнями. Мне нравилось помогать людям. Об этом и пишу. Один из моих читателей и друзей (технарей) сказал, что его нервная дрожь бьет, когда он читает мои рассказы о болезнях и смертях. Так пусть представит меня возле подобных моих пациентов. Им надо было помогать, лечить. А то и спасать. Не до нервной дрожи было...
В общем, я опять за своё... Всем известный бычий цепень, по-народному, солитер. Название не совсем верное, ибо "солитёр" означает - "единственный". Так называли крупные нестандартные бриллианты. Ко мне обращались за советом и лечением много больных, у которых цепней могло быть и несколько штук. И само название - "бычий" мне не нравится. Человек заражается не столько от быков, мясо которых, по-моему, не так уж часто и едят, сколько от коров. Назвали бы "коровьим" цепнем, было бы точнее.
Однажды приехала ко мне из района на консультацию мама-учительница со своей восьмилетней дочкой. Поговорили, обследовали. Плачет мама, извелась вся. Понимаю ее. Глисты, особенно, когда их видишь у своего ребенка, ничего другого и не могут вызвать. Да, у девочки нашли бычий цепень (Taeniarhynchus saginatus, отсюда и название болезни - тениаринхоз).
Смотрю на девочку, ничего не понимаю.
- Как она могла заразиться, ведь казахи варят мясо очень тщательно?
- Я часто делаю котлеты. Когда кручу фарш, дочка рядом, не отходит. Любит она сырой фарш есть. Не разрешаю - кричит и плачет. И всё равно хватает фарш.
- Вот вам и результат. Заразилась через сырой фарш.
Мы знаем, есть дети, которые едят или грызут штукатурку, мел или что-нибудь в этом роде. Возможно, их организм испытывает недостаток в каких-то минералах.
А тут - тяга к сырому фаршу!
В нашей области был колхоз с громким названием "3-й Интернационал". Здесь жили казахи, корейцы и турки. Корейцы часто употребляли острое блюдо "хе". Это мелко нашинкованные рыба или мясо, замоченные 70% уксусной кислотой и перемешанные с луком, шинкованной морковкой, перцем. Эту "гремучую смесь" выдерживают, как минимум, час.
Но когда собирается мужская компания и времени ждать нет, закуска идет "с ходу", без долгой выдержки в уксусе. Кислота при этом успевает "переварить" мясо чаще только снаружи. В итоге, мужчины заражались бычьим цепнем в два раза чаще женщин.
Турки любили в зимнее время делать домашнюю колбасу из говяжьего фарша, добавляли специи, замораживали и ели, как строганину. Готовили они и другие блюда, видимо, где говядина недостаточно проваривалась (прожаривалась).
Мы в этом колхозе в 1966 году провели несколько недель, обследовали все население, организовали лечение на базе местной больницы. У жителей, как всегда, имелись и свои "знатоки". Чтобы избавиться от солитеров, "мужественные" пили авиационный бензин. Да, кому-то помогало, даже солитеры не всегда выдерживали такое "лечебное" средство. Но, по рассказу этих "героев", и они себя чувствовали далеко не просто. Опасная всё же была "метода".
И когда мы применили достаточно легко переносимые и эффективные лекарства для лечения больных, и люди увидели результаты, сразу возросло число пришедших за помощью пациентов. Было их более пяти десятков, многие страдали не по одному году. "Спасибо" пациентов было намного приятнее, чем приказ начальства с благодарностью
к очередному ноябрьскому празднику... Добавлю, во многом способствовало успеху обследования и лечения активное участие медперсонала участковой больницы этого колхоза и ее заведующего Ким Александра. Он позже переехал в Кзыл-Орду и работал там хирургом.
В этом колхозе среди казахов случаев заражения почти не было. Подобная ситуация выявлялась и в других местах нашей области. В чем же был секрет? Бычий цепень живет только в кишечнике человека. Он, больной, загрязняет корм и скотные помещения, приусадебные огороды или дворы. Там же заражается крупный рогатый скот. В мышцах животных затем развиваются "финны", мелкие личинки пузырьковидные и внешне похожие на прожилки жира. Длиной они до 10 мм. Сохраняют свою жизнеспособность в мышцах скота до трех лет. Недоварили мясо, личинка хотя бы одна осталась живой, всё - поел, заразился, заболел. Что значит "недоварил"? Финны гибнут при обычной варке мяса. Но в соленом или замороженном мясе они гибнут примерно через десять дней. Выше я уже приводил примеры того, как человек мог заразиться.
Возникла идея, на первый взгляд, заманчивая: провести массовое обследование населения, в первую очередь, животноводов и владельцев скота. Дело в том, что у больных непроизвольно в течение дня может выделяться до нескольких члеников цепня. Членики эти размером до одного сантиметра, белые, немного подвижные. Больные, а часто и члены семей, знают об этом. Чтобы выявить таких больных, достаточно их только лишь опросить. А они, понятно, должны об этом сообщить медику.
Вот в учено-министерских головах и родилась эта идея: опросить все население.
Выявим, излечим, значит, не будет заражаться скот, следовательно, и - человек. Даже появился приказ по Министерству здравоохранения СССР на эту тему.
Приказ мы получили. Надо выполнять. Итак, в нашей области в 1965-1966 годы мы организовали обследование населения "методом опроса". За два года охватили 50 тысяч человек. Выявили при этом без помощи лаборатории более двухсот больных. Всех излечили на базе участковых больниц или в поликлиниках городов. Конечно, сделали большое дело. Но смогли ли выполнить приказ Союзминздрава о "полной ликвидации" тениаринхоза в стране? Приказ был издан в 1960-м, срок давался на несколько лет, а цепень заражает людей и поныне. Всё-таки мудрые люди придумали поговорку "Гладко было на бумаге...".
Хочу упомянуть о нашем помощнике из районной санэпидстанции поселка Чиили Отто Келлермане. В районе жило много выселенных в августе 1941 года из Поволжья немцев. Отто уже был пожилой человек, без медицинского образования. Но, зная добросовестность немцев, я порекомендовал главному врачу взять его на должность бонификатора. Это была, фактически, "рабочая" должность, надо было ходить по поселку и районным колхозам, проводить обработки против комаров, выполнять другие подобные "технические" поручения.
В этом районе в двух колхозах ("Авангард" и "Гигант") было много корейских семей. И нередко в районную поликлинику обращались больные тениаринхозом. Но методикой лечения здесь не владели, хороших результатов добиться потому не могли, и постепенно больные даже перестали обращаться к врачам.
Эти два колхоза я и выбрал для "оздоровления". Cо своими помощниками вместе с местными медиками мы обошли все дома. Выявили около сотни больных. На базе местных медпунктов организовали их лечение. Дальнейший учет я поручил Отто. Периодически я наведывался в район, и моим главным помощником и гидом становился именно Отто.
Доставал он свой блокнот, и о каждом больном тениарихозом в районе выдавал мне точные сведения. Все поручения выполнял, всех их посещал, выезжая на попутных автобусах или колхозных машинах. В силу своей общительности он всех в районе знал, к председателям колхозов и прочим "начальствам" обращался без всякой дипломатии.
Достаточно было сказать: Отто, надо сделать то-то и то-то. Всё. Повторять не надо было. Всё сделает, ничего не придумает, ни в чем не обманет. Много позже, когда кончилась советская власть в Казахстане, он уехал в Германию.
По итогам нашей работы журнал "Медицинская паразитология и паразитарные болезни" (Москва) напечатал мою статью "К эпидемиологии тениаринхоза в зоне пустынь Казахстана", 1968, 3, 343-347 (Поступила в редакцию 28 февраля 1967 года).
Надо сказать, что до этого публикаций в научной печати по нашей зоне не было. Конечно, новую планету не открыл, но всё же приятно - ученому миру напомнил, есть такая, Кзыл-Ординская, область cо своими зональными особенностями. Если серьезно,
это был первый эпидемиологический анализ ситуации по тениаринхозу в специфических условиях зоны пустынь Казахстана. Да и по Казахстану, если не изменяет память, было публикаций немного.
Работу медицинская сеть и паразитологи провели большую. Всего с 1961 по 1966 годы, когда мы пытались честно приказ нашего министра выполнить, было выявлено 552 больных. Многих я со своими помощниками выявил, мы побывали во всех крупных очагах болезни. Главное, ходили эти больные долгими месяцами и годами со своими паразитами, и местные медики ничем им помочь не могли. Так что, наука наукой, а то, что помогли мы более чем полтысячи больных, уже было добрым делом.
Не буду сейчас утомлять выявленными особенностями распространения болезни в области. Об этом я подробно в своей статье написал. Кое с кем из ученой братии спорил. Ученые для того и ученые, чтобы спорить друг с другом. У меня такие наблюдения, отсюда и мои выводы, а если они с чьим-то мнением не совпадают, так мы же живем в разных местах.
Где-то в те годы меня пригласили в Самарканд. Здесь находился Узбекский НИИ экспериментальной медицинской паразитологии. На научной конференции я встретил ученого из этого института Р. Магдиева. Он занимался проблемой тениаринхоза. Этой штуки там было навалом. Перед началом конференции я подошел к нему, попросил подарить мне оттиски его статей.
- Уже не осталось, - не очень вежливо ответил.
По итогам моей работы у нас было много общего в выводах. Где-то в других местах придумали термин "ложный очаг". И на этом строили планы борьбы. Я же пришел к выводу, что основной путь циркуляции цепня в нашей области это т.н. "внеусадебный", когда люди заражаются не всегда у себя дома, а где-то внутри поселка или при выезде в соседние поселки. Что же тут "ложного"?
Наши казахи мясо варили хорошо, потому не заражались и болели редко. В то же время на животноводческих фермах работали, практически, одни казахи. Мог ли в таких условиях заражаться скот от животноводов, что было характерно для российских деревень, например? Нет. Значит, мы искали другие возможные пути заражения, отсюда и меры предупреждения строились по другим планам.
Когда я выступил со своим докладом и поддержал Магдиева, случилось чудо. Он подошел ко мне сам и любезно подарил мне оттиски своих статей. Я, понятно, любезно их принял. Ну ладно, не буду больше иронизировать. Всё нормально. Не знал - не замечал, доброе слово сказал - другом стал.
Еще о моей статье
Вернусь к моей статье "К эпидемиологии тениаринхоза в зоне пустынь Казахстана" (журнал "Мед. паразитология и паразитарные болезни", Москва, Медицина, 1968, N3, с. 343-347). Писал я в ней об итогах практической и научной работы по этой теме в нашей зоне пустынь. О чем она?
Одной из ведущих отраслей хозяйства области являлось животноводство. Главными были овцы. Крупный рогатый скот же составлял всего 2,4% общего поголовья. На 100 га сельхоз. угодий приходилось только 0,4 головы. Коровы в личном пользовании содержались на усадьбах и выпасались на припоселковых участках. Совхозный скот зимой находился на стационарных фермах или на "зимовках" (временные примитивные укрытия). Как только теплело, коров перегоняли на летние пастбища (жайляу) обычно не далее 20-35 км. Работники ферм и члены их семей на этот период также выезжали и жили в летних юртах.
В области с 1961 по 1966 годы было выявлено 552 больных териаринхозом в 41-м населенном пункте. В 18-ти из них больные были выявлены только один раз за весь период нашей работы. В остальных городах и поселках больных выявляли в течение 2-6 лет. По числу выявленных больных тениаринхозом районы заметно различались между собой. На Чиилийский район пришлось 40,6%, Кармакчинский - 10,3% и Джалагашский - 5,8%. На остальные пять пришлось всего 11,8% от числа всех выявленных больных, на долю Кзыл-Орды - 31,6%.
За два года по итогам массового опроса населения было выявлено 222 больных тениаринхозом, или 40,2% от их общего числа за весь период наших активных мероприятий (1961-1966). Значит, методика опроса всё же была эффективным средством выявления больных. Выявилась и интересная особенность - за два года среди опрошенных по отдельным населенным пунктам процент больных колебался от 0,8 до 16. Почему такая разница? Напрашивался вывод, что заражение во многом зависело от особенностей быта, прежде всего, на уровне отдельных семей.
Поэтому в процессе опроса выяснялись бытовые особенности кулинарной обработки говядины, как основного фактора заражения. По итогам я разделил всех опрошенных лиц на три группы:
1) Лица, употреблявшие мясо в виде блюда "хе" и мясного фарша, в которых вполне ожидаемо сохранение финн бычьего цепня. К этой группе относились, в основном, лица корейской и турецкой национальностей;
2) Лица, употреблявшие сырой мясной фарш при его пробовании или в качестве острого блюда, а также и некоторых блюд с полусырым, недоваренным или только промороженным фаршем;
3) Лица, употреблявшие мясо только после тщательного проваривания (большая часть населения, в основном, казахи).
И получились ожидаемые цифры. По всем указанным группам зараженность бычьим цепнем составила 3,1%, 0,4% и 0,03%. Как видим, разница "в разы". И при анализе пораженности семей та же закономерность: 14,6%, 1,7% и 0,2%. Все эти цифры были важны тем, что сужали контингент массовых опросов и нацеливали медиков на "группы риска", в которых прежде всего и надо было выявлять и лечить возможных больных териаринхозом.
Роль пищевого фактора в заражении людей также хорошо выявлялась и при анализе пораженности в зависимости от пола опрошенных лиц. В трех крупных поселках-очагах было опрошено в 1-й группе "риска" 580 мужчин и 616 женщин. Оказалось, не везет "сильному полу": среди них оказалось зараженными 6%, а среди женщин почти в два раза меньше (3,7%).
Конечно, при беседах с больными выяснял, давно ли они болеют. Некоторые с юмором отвечали - да, уже много лет вместе обедаем. Но лучше приведу цифры, арифметика более объективная вещь. 24,1% сказали, что болеют менее года. Из числа "хроников" более половины (57,6%) заявили, что болеют от двух до пяти лет. Каждый четвертый наш пациент считал себя больным в течение от шести до десяти лет. И 20% были носителями паразитов свыше десяти лет!
Кто же попал в последнюю группу "долгоносителей"? Трое болели уже по 16 лет, четверо - по 17, двое не могли избавиться от паразита в течение 18-ти лет, а четверо назвали сроки в 20-27 лет! Даже если внести поправку на неточность воспоминаний и возможность повторных заражений, то всё равно похоже, что они все были приговорены к срокам чуть не "пожизненным"! Ибо, мы же их пролечили и изгнали солитера, это как досрочное освобождение от наказания...
Возможно, у кого-то обилие цифр тут не вызовет эмоций. Но для меня за всеми этими цифрами стояла как оценка реальной ситуации, с которой медики нашей области столкнулись с удивлением для себя, так и простая мысль - всех этих хроников мы выявили и излечили. Оценить это могут только те, кто перенес нечто подобное. Для неумеющих сопереживать мой простой совет - попытайтесь извинить автора: за скучными цифрами - "скучная" работа врачей.
Но, к сожалению, в работе врача, занимающегося не показательными крупными операциями на сердце, а грустной будничной работой по оказанию реальной помощи обычным больным людям, не очень много занимательных историй. Хотя каждый больной, которому ты смог оказать реальную помощь, будь то удаленная заноза, излеченный грипп или изгнанный паразит, уже реальная история и реальная приятность. Кому что...
Вернусь к моей статье. В трех наиболее крупных сельских поселках я посчитал, кто же чаще заражается с учетом возраста. Самыми маленькими оказались дети пяти-девяти лет, хотя среди почти полутора тысяч опрошенных детей (1-14 лет) только у шестерых были обнаружены солитеры. Основная масса больных пришлась на группу зрелого возраста (20-50 лет), что, в общем-то, было понятно.
В публикациях по данной теме мнения авторов расходились в определении понятия "очаг". От этого зависело и планирование оздоровительных мероприятий. Я считал, что границы очага могут включать как отдельную усадьбу, так и населенный пункт или их группу. Всё определялось условиями возможного заражения или дальнейшего распространения инвазии.
В большинстве очагов в течение многих лет заражались люди, хотя личного крупного рогатого скота у них чаще всего не было. Только 10,2 % семей первой группы риска имели свой скот, хотя именно среди них оказалось больше всего больных. Среди семей третьей группы, где больных было меньше всего, скот имели 37, 5%. "Ножницы" ясно заметные.
В одном из наболее пораженных поселков (колхоз "Авангард", Чиилийский район) на долю семей первой группы приходилось 35% всех выявленных зараженных лиц, но ни одна из них не владела скотом. Наоборот, в семьях третьей группы риска, где 57,2% из них владели скотом, не было выявлено ни одного больного. В этих "ножницах" я не видел ничего необычного. Заболеваемость зависела не от факта владения или невладения крупным скотом (что было характерно для других зон страны), а, прежде всего, от бытовых особенностей этнических групп населения.
Больные, постоянно выделяя членики цепня, загрязняют территорию не только своей усадьбы, но и соседних, где имеется скот. Они также могут загрязнять места содержания, выпаса скота, сенокосов, водопоев и т.д. Всё зависит от рода их работы и степени контактов с соседями. В итоге, заражался скот, хотя владельцы его и не были больными. Владельцы финнозного скота в таких случаях, в силу своих бытовых навыков, употребляли в пищу хорошо проваренное мясо, и не заражались. Но те, кто покупали у них мясо и потом недоваривали и недожаривали его, заражались. Это я называл внеусадебным внутрипоселковым типом оборота паразита, основным в условиях Кзыл-Ординской области.
Поэтому я и не поддерживал идею "ложных очагов", которую выдвигали другие авторы из европейской части страны. Или очаг есть, или его нет.
Почему я так подробно, в ущерб занимательности моих писаний, говорю? Всё же я не пишу книгу приключений, а работа моя была как бы прозаической. Без цифр не очень обойдешься...
В официальных и методических документах тех времен требовалось обращать внимание прежде всего на работников ферм крупного рогатого скота, как основных источников заражения животных (от больных людей). В наших условиях, как мы выяснили, всё было наоборот. Помню давнюю реплику кого-то из алмаатинцев: "У этих кзылординцев всегда всё не так". Так, не так, но из 222-х зараженных бычьим цепнем, живших в сельской местности, только девять (4%) имели постоянный контакт с животными на фермах. Всего же животноводов на фермах было опрошено 744 человека. И указанные девять человек составили среди них всего чуть больше одного процента. Среди остальных преобладали полеводы и механизаторы. Но последние как раз и оказывались на фермах или по роду работы или по другим причинам. Из числа зараженных лиц, живших в поселковых или городских условиях, часть также выезжала на фермы. Таким образом, вторым характерным типом циркуляции паразита в условиях нашей области являлся межпоселковый.
Я подробно останавливаюсь на этом, потому что необъятное объять нельзя. По приказу Союзминздрава опросом надо было охватить все население области. Это, понятно, неподъемное мероприятие, рожденное в тиши далеких от нас кабинетов. Наш анализ и наблюдения показали, что амплитуду поисков можно значительно сократить, сосредоточившись только на группе повышенного риска заражения.
В статье я привел несколько примеров случайного заражения людей этим паразитом. У нас были лица, "подхватившие" солитера в гостях, в столовой, в шашлычной, на полевом стане. В их числе была работница столовой, крутившая фарш и пробовавшая его. Трое работали в колбасном цехе мясокомбината. Кто-то покупал мясо на рынке или с рук. Примеры можно продолжать, но главное, эти зараженные лица сами не имели во владении крупный рогатый скот и не работали на фермах (создавая, по мнению некоторых, "ложный" очаг"). Да, но кто-то из них "тихо" сидел дома, а другие всё-таки попадали в места содержания скота и таким образом служили передаточным звеном в циркуляции паразитов.
На фермах работали в основном казахи, среди которых тениаринхоз мы никогда не выявляли. Вот нашли мы девятерых больных животноводов, о которых я упоминал выше. Они все оказались из первой и второй групп риска. Работали они только на единичных фермах в двух колхозах. Исключение из правила.
Финноз скота, т.е. зараженность личинками бычьего цепня, на мясокомбинате выявлялся ежегодно. Но в цифрах это было немного. За год находки обычно не превышали одного процента осмотренных туш. На мясокомбинат поступал скот часто из откормочных совхозов или баз заготовки скота. А они нередко закупали скот у частных лиц, жителей сельских поселков. Вот эти животные и давали "урожай" финноза. Моё утверждение не голословно. На мясоконтрольной станции наиболее пораженного Чиилийского района финноз мясных коровьих туш был обнаружен на рынке в 1960-1966 годах в 0,4-0,5% случаев. Финноз среди совхозного скота из этого же района выявили на мясокомбинате только в 0,06%, т.е. в десять раз меньше. Очень демонстративно получилось.
Как ни крути, мы доказали, что в условиях области "всё не так". Частный скот наиболее был поражен и именно он являлся главным звеном в заражении людей и циркуляции паразита. Значит, главное наше внимание надо было обращать на частных владельцев скота и население первой-второй групп риска.
Получилось с моим текстом, видимо, чуть-чуть длинно, но в те времена "массовой борьбы" за оздоровление населения от тениаринхоза все эти моменты были очень важны. Я не только писал статьи в научные журналы, но наблюдения наши мы использовали в нашей же практической работе. В этом, я считаю, был большой плюс нам. Вернее, большой плюс по итогам нашей работы.
Теория теорией, но на практике мы помогали многим десяткам и сотням людей избавиться от паразитов. Стать здоровыми. Поэтому и моим прямым помощникам, и медикам общей лечебной сельской сети благодарность за проведенную тогда большую совместную оздоровительную работу.
Свободное копирование
