Прошло несколько месяцев, и Зоя засобиралась на работу. Её мама, Анна Ивановна, сидеть с ребёнком не могла: она уже сидела со своей внучкой. Зоя на её помощь и не рассчитывала, хотя тихо, намёками, мне жаловалась: "Яночке шёл пятый год, могли бы её и в садик отдать, Лёше сейчас бабушка была нужнеё". Но Зоя понимала, что придётся обойтись без помощи мамы. Выход вскоре нашли. У Зои были две одинокие тёти, они по очереди готовы были утром приходить, весь день сидеть с Лешей, а вечером уходить. Конечно, это было хуже, чем, если бы с ним сидела Анна Ивановна. Все-таки они были приходящие, да и детей у них никогда не было. Но всё само собой образовалось. Тёти безумно любили Лешу и очень нам помогли. Были они старенькие, добрые и очень смешные. Любопытно было наблюдать за ними, как они смотрели телевизор.
"Лида, смотри-ка, мне всегда нравился этот артист, забыла его фамилию, он ещё играет шофера в старом кинофильме. Ты не помнишь его фамилии? " "Фамилию не помню, Маруся, но его помню и кинофильм помню! Там ещё играет такая артистка, блондинка, очень знаменитая, но фамилию и название фильма я забыла. Как только вспомню её фамилию, или название фильма, сразу вспомню и имя артиста". Вспоминая, они перебирали фильмы, актёров, игравших в них, на уровне внешнего вида актёров и событий, в которых они участвовали, пытаясь вспомнить фамилию игравшего в фильме актёра. Конечно, ничего они не помнили, но с увлечением вспоминали. Кинофильм они уже не смотрели, не до него было, да и видели они его уже многократно.
Мы купили весы, каждый день взвешивали Лёшу, и Зоя строила график роста веса от времени. График сравнивали с графиком, приведённым в книжке "Мать и дитя". После купания Лёша помещался на кухонном столе, застеленным одеялом. Он принимал воздушные ванны, а мы смотрели, поднимает он головку, или ёще не поднимает! Сколько новых волосиков у него появилось на затылке, и потемнели они, или пока - нет. Кроме того, мы никак не могли понять, какого цвета у него глаза, пока что они были неопределённого цвета. Я утверждал, что глаза будут карие, как у меня, а не серые, как у Зои, так как карий цвет доминантный. Зоя не верила.
Пока мы занимались этими глупостями, Лариса с мужем Мишей и сыном Женечкой ждали, когда освободится кухня, чтобы сесть ужинать. С появлением Лёши стало теснее, особенно в шестиметровой кухне. По моему, коммунальные соседи, хотя и были большими друзьями, стали мешать друг другу. Да и в нашей, как мне казалось, просторной комнате стало теснее: сначала мы поставили детскую кровать, а когда несколько позже, купили манеж, то "жизненное пространство" для передвижения по комнате и вовсе исчезло. Это тоже было несущественно: желание перемещения мы восполняли на улице. Почти каждую субботу или воскресенье мы, уложив Алексея в коляску, шли пешком в гости к моим родителям. Подумаешь, прокатить какие-то пять-семь километров коляску от "Речного вокзала" до "Сокола" и обратно! Одно удовольствие, мы тогда были молодые и сильные.
Отношения с моими родителями очень быстро стали прохладными. Свекровь, она и есть свекровь. Каждая свекровь уверена, что со снохой ей крупно не повезло: она плохо ухаживает за своим мужем, любимым сынком, всё больше о себе думает. А мама, к тому же, ещё была очень больна.
Отец, мне кажется, гордился тем, что Зоя уважаемый человек на работе и готовит диссертацию. Однако он считал, что она ведёт слишком "рассеянный" образ жизни и мало времени уделяет хозяйству, хотя я удивлялся, откуда у него такое мнение? Он в жизни хозяйство не вёл, если не считать ведением хозяйства то, чем мы с ним занимались в отсутствии мамы во время её болезни. Наверно, мама что-то напела!
Для меня то было очень тяжелое время. Не верьте тем, кто говорит, что все женщины по-житейски умные! Мама мне при любом удобном случае говорила, какая "плохая" Зоя, а Зоя постоянно жаловалась на маму. Когда я молчал, то они, побубнив успокаивались, но стоило мне только ответить, заступиться за кого-нибудь, как начинался настоящий скандал: "Ах, ты на её стороне!" Я понимал, что умнее промолчать, но, зачастую, не мог выслушивать, спокойно кивая головой, как моя жена ругает мою мать, а мать жену. Поскольку они обе были не правы, я пытался каждой по очереди это объяснить и оказывался всегда козлом отпущения, главным виновником всех неурядиц.
С появлением Лёши отец и Зоя стали верными союзниками. Отец очень любил внука, а Зоя за эту любовь ему многое прощала.
Свободное копирование
