Приобретенный опыт походной жизни оказался вскоре очень востребованным. После четвертого курса летом 1958 г. нам предстояла длительная производственная практика. Три студента (Марк Рубинштейн, я и Ольгерд Александрович Леглер) облюбовали Северо-западное геодезическое предприятие с базой в Ленинграде и отправились выполнять высокоточную триангуляцию в сердце болотистого Кольского полуострова. На нас троих выделили одного рабочего -- Юрку Козловского. Он был из Центральной России, по пьянке убил там кого-то и залег на Кольском. Мы, студенты, были моложе него, и он-то рад-радешенек был нами помыкать, диктовать свои условия, что он будет делать, а чего не будет. Главным его занятием был сон. Согласно его мыслям, в его обязанности вообще ничего не входило, кроме исправного получения зарплаты.
Геодезическая партия, в которую нас определили, располагалась на безлюдной станции Титан, чуть не доезжая города Кировска. Из Ленинграда мы ехали поездом в сторону Мурманска и, не доезжая Мурманска, от станции Апатиты пересаживались на местный поезд-"кукушку". После короткой передышки в поселке Титан нас на полуторке закинули до того места, куда еще шла по болотистой тундре деревянная гать. Дальше пешком с неподъемными рюкзаками (на месяц провианта + тяжелое оборудование) -- по 40 кг на брата.
В первые же дни мы дошли до потери сознания от комаров, гнуса и мошки (ударение на И). Летучих кровососов были несметные полчища, и никакие средства их не брали. Казалось, они имеют иммунитет к диметилфталату. Это было настолько чудовищно, что у меня единственный раз в жизни случилась истерика. Я лег на землю, стянул с себя накомарник и был готов окончить земной путь прямо на месте. Бороться с этой напастью можно было только одним способом -- терпеть.
Помощи в нашей работе ждать было неоткуда, ближайшие люди -- солдатский радиопост -- находились в 150 км, но дойти туда через болота можно было лишь недели за полторы-две, и то без вещей. Снабжение продуктами осуществлялось по воздуху. Их сбрасывал начальник партии с крохотного самолетика на бреющем полете. В ящике водки разбивалось несколько бутылок, но, однако, не все. Однажды из-за плохой погоды начальник партии ошибся и сбросил продукты не туда. Мы голодали несколько дней. У нас в запасе были крошки сухарей и неограниченное количество сливочного масла.
Работали мы честно и очень эффективно: с высокой точностью мерили углы в треугольниках геодезической сети. Ведь обычно работает один наблюдатель, а нас -- взаимозаменяемых наблюдателей -- было трое. Поэтому и заработали мы тогда прилично. Счастливые и повзрослевшие вернулись в Москву.
Так случилось, что материалы нашего труда на Кольском не заинтересовали ни Марка Рубинштейна, ни Геру Леглера. Они стали основой моей дипломной работы. Руководить моим дипломом вызвался профессор кафедры Высшей геодезии Гегам Ваграмович Багратуни, в ту пору уже проректор МИИГАиКа по учебной работе. У нас с ним возникло взаимопонимание. Он был инициатором данной мне рекомендации для поступления в аспирантуру после двух лет производственного стажа.
Свободное копирование
