Подле дома No 26 на той же четной стороне Трубниковского в тени деревьев притулился невзрачный домишка (No 30-а), где на моей памяти ютился Институт славяноведения АН СССР, переименованный позднее в Институт славяноведения и балканистики. Там работала дочь М.С.Петровых. А вплотную к дому 19 стоит бывший особняк (No 17) известного художника-передвижника, академика живописи, собирателя икон и мецената Ильи Семёновича Остроухова (1858-1929). Ныне в нем музей "Русская литература XX века" и выставочные залы Государственного литературного музея. Именно в сад этого особняка и был втиснут в старую застройку доходный дом No 19.
Комната в Трубниковском переулке, куда после их женитьбы папа привел маму и где я родился, была задумана архитектором как спальня в отдельной квартире врача или присяжного поверенного приличного достатка. Она замыкала анфиладу из четырех комнат и примыкала вплотную к ванной. Когда жильцы мылись в ванной, было ощущение, что они моются на твоей кровати. Огромное полукруглое окнище комнаты во всю ее стену на моей памяти настолько обветшало, что грозило вот-вот рухнуть на улицу. Мама регулярно писала по этому поводу в домоуправление, страховалась на случай, если кто-нибудь внизу пострадает. Реакция последовала через много лет, после выпадения нескольких стекол, и окно уродливо укрепили изнутри деревянными стойками.
Наша квартира в Трубниковском переулке располагалась на четвертом этаже, и подняться к нам можно было на лифте. По рассказам, до революции в лифте было роскошное зеркало в полный рост, скамеечка, и обит он был малиновым плюшем. Я ничего подобного уже не видел, но кое-какие отзвуки предреволюционного благолепия до моей юности сохранились. Под нами на третьем этаже, в отдельной семикомнатной квартире No 28, жила семья обласканного властями врача -- доктора Ивана Андреевича Бунина. Был он, кажется, гинекологом.
В надежде узнать побольше о докторе И.А.Бунине я копался в интернете и вдруг обнаружил, что до войны вместе с ним проживала некто Елизавета Дмитриевна Бунина, 1884 года рождения, образование высшее, беспартийная, заведующая отделением живых культур Центрального государственного научного контрольного института Наркомата здравоохранения на Сивцевом-Вражке. Она была арестована в 1938 г., обвинена в контрреволюционной деятельности и расстреляна 27 июля 1941 г. в Коммунарке. Судя по всему, это была жена доктора Бунина. Благосклонность властей к одним членам семьи не спасала других.
Хорошо помню симпатичную толстушку-дочь доктора Бунина -- Верочку. Та была замужем за одним из самых известных в Москве китаеведов Львом Залмановичем Эйдлиным (1910-1985), который учился в том же Московском институте востоковедения, что и папа.
Эйдлин переводил белыми стихами древнекитайскую поэзию, -- дело, казалось бы не слишком хлебное и престижное, однако в период великой дружбы с Мао Цзе-дуном профессия китаеведа ценилась на вес золота. Жена Эйдлина -- Вера Ивановна Бунина -- увековечена среди персонажей сатирической книги Владимира Войновича "Иванькиада": на старости лет Верочка была председателем ревизионной комиссии жилищного кооператива "Советский писатель" и активно склочничала с Войновичем. ("Иванькиада" -- это история получения Войновичем квартиры в писательском кооперативе, освободившейся в связи с отъездом гражданина Иванькова).
На упоминание квартиры доктора Бунина в доме No 19 по Трубниковскому переулку я натолкнулся в мемуарах великого скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова "Мой век". Как-то у Буниных в гостях "русский Роден" познакомился с невестой своего молодого талантливого приятеля-скульптора Петра Игнатьевича Бромирского (1886-1919/20), которая впоследствии стала его второй женой -- обольстительной красавицей Маргаритой Ивановной Воронцовой (1896-1980), провинциальной дворяночкой, дочерью присяжного поверенного из заштатного удмуртского города Сарапула, которая была на 22 года моложе Коненкова.
В биографии С.Т.Коненкова (Юрий Бычков, серия ЖЗЛ, Москва, Молодая Гвардия, 1985, стр.205-206) написано, что студентка юридических курсов мадам Варвары Александровны Полторацкой, что у Никитских ворот (там, где теперь театр Марка Розовского), девица Воронцова квартировала у знакомых отца помещиков Козновых в их собственном доме по Трубниковскому переулку (судя по всему, дом No 32). В декабре 1917 года дом реквизировали, и Ф.И.Шаляпин пригласил крестную мать своих детей Кознову вместе с юной квартиранткой переселиться в его особняк на Новинском бульваре; от Трубниковского переулка это 3-4 минуты ходьбы пешком. Нынче небольшой особнячок Шаляпина оказался под боком у американского посольства и там теперь музей Ф.И.Шаляпина -- филиал Государственного музея музыкальной культуры им. Глинки. Сам Шаляпин в ту пору большую часть времени обретался в Петербурге и заграницей. Квартирантка Воронцова без устали кружила головы молодых людей и флиртовала, у нее не было отбоя от поклонников и очередных женихов.
Страстно влюбившийся в нее Коненков умыкнул невесту у Бромирского, и на долгие годы лучезарная притворщица Воронцова стала его гражданской женой и томной музой. Наконец, уже после смерти Бромирского от тифа, Коненков и Воронцова обвенчались в сентябре 1922 года перед их отъездом в Америку, и, следовательно, семейство Буниных справило новоселье в нашем доме сразу же после его постройки за десятилетия до того, как я узнал об их существовании.
Не могу не заметить мимоходом, что Коненков и Маргарита Ивановна Воронцова провели в Америке не несколько месяцев, как планировали, а два десятилетия, безбедно пережив там и сталинские репрессии, и лихолетье войны. "Роковая обольстительница" Маргарита Ивановна, перед которой не могли устоять отец и сын Шаляпины, Рахманинов и многие другие знаменитости, под кодовым именем "агент Лукас" работала, между прочим, на внешнюю разведку НКВД и была последней любовью Альберта Эйнштейна, не без успеха склоняя его делиться атомными секретами с СССР. Ее деятельность почему-то не упомянута в мемуарах П.А.Судоплатова (1907-1996), того самого, который перед войной руководил из Москвы уничтожением Троцкого. (Непосредственно в Мексике этой операцией ведал заместитель Судоплатова генерал Наум Эйтингон).
В другой же своей книге -- "Разведка и Кремль" -- П.А.Судоплатов рассказал о М.И. в ипостаси новоявленной Маты Хари: "Жена известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент, действовавшая под руководством Лизы Зарубиной, сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном в Принстоне. Она сумела очаровать ближайшее окружение Оппенгеймера. После того как Оппенгеймер прервал связи с американской компартией, Коненкова под руководством Лизы Зарубиной и сотрудника нашей резидентуры в Нью-Йорке Пастельняка (Лука) постоянно влияла на Оппенгеймера и еще ранее уговорила его взять на работу специалистов, известных своими левыми убеждениями, на разработку которых уже были нацелены наши нелегалы и агентура...".
На старости лет в Нью-Йорке С.Т.Коненкова обуревали странные причуды как-то, например, забота о крысах и дрессировка тараканов. Он писал письма с пророчествами Сталину от лица свидетелей Иеговы. Воронцова надолго бросала мужа одного и гостила в Принстоне у Эйнштейна. Вела рассеянный образ жизни и активно занималась общественной деятельностью. В конце концов, в 1945 г. Коненков надумал вернуться в Москву, и агент Лукас сопроводила его на родину. Они отбыли на специально зафрахтованном по указанию Сталина советском пароходе "Смольный" со всеми коненковскими произведениями.
Чета Коненковых получила в Москве неслыханные блага: роскошную мастерскую и квартиру в новом доме "под юбкой" (построен в 1940 году) на углу улицы Горького (Тверской) и Тверского бульвара, где размещался продуктовый магазин "Армения" и на башне торчала чудаковатая верзила-балерина с откинутой рукой (дом No 17/28). Ныне там мемориальный музей-мастерская С.Т.Коненкова.
Не могу не упомянуть того, что сообщают другие мемуаристы. В последние годы жизни уже совершенно беспомощная одряхлевшая Маргарита Ивановна Воронцова-Коненкова впала в рабскую зависимость от домработницы, разумеется, сексота органов госбезопасности, которая изощренно мстила ей за сладкую жизнь в США и даже не кормила ее. Злобная домработница будила М.И., зажигая перед ее лицом бумагу. Не давала курить, без чего муза "русского Родена" жить не могла. Зная, что М.И. плохо от спиртного, силой накачивала ее коньяком. Однажды состригла брови.
М.И. умерла от истощения в 1980 г. в центре Москвы в мастерской мужа в возрасте 84 лет через девять лет после смерти С.Т.Коненкова (1874-1971). Так эта фантастическая история девицы Воронцовой началась в нашем доме на третьем этаже нашего подъезда в квартире врача И.А.Бунина. (В некоторых публикациях указывается, что М.И.Воронцова квартировала у Бунина, который якобы жил на Поварской, но это, скорее всего, неоправданное обобщение).
Свободное копирование
