В апреле 1925 года директриса школы предложила мне заниматься во второй половине дня в одном частном доме с мальчиком десяти лет. Поскольку стажировка была уже закончена, у меня было много свободного времени, и я с радостью согласилась, потому что мне всегда не хватало денег. Таким образом я познакомилась с графом де Панж и его женой, которые остались моими друзьями на долгие годы несмотря на все, что могло бы нас разъединить. Полин де Панж, урожденная принцесса де Бройль, внучка маркизы д'Армайе (автора трудов по истории) и правнучка г-жи де Сталь, являлась также родственницей графини де Сегюр (автора «Приключений Сонечки»), дочери Ростопчина, знаменитого губернатора Москвы в 1812 году, сестрой двух академиков — герцога Мориса де Бройля и принца Луи де Бройля, лауреата Нобелевской премии. Жан де Панж, чартист и эрудит, был исключительно порядочным, человеком большого сердца и человеком чести.
Наша дружба началась с того дня, когда я вошла в первый раз в большую квартиру на улице Варенн, чтобы заниматься с одним из их сыновей. Человеческая жизнь никогда не застрахована от испытаний, но, очевидно, испытания графини де Панж ни в чем не походили на мои, и мы с ней имели о жизни совершенно разные представления. Полин, как и Жан, были европейцами, оставаясь при этом, конечно, настоящими французами. Только для графини де Панж Европа кончалась сразу за Германией, а молодая русская, попавшая в размеренный образ жизни, принадлежала к другому, очень отдаленному от этой семьи миру. Именно с улицы Варенн началось мое первое знакомство с французскими идеями, с французской жизнью и с некоторыми чертами французского характера.
Для того кто, как я, жаждал постичь разнообразие западной цивилизации, познать ее на опыте, вжиться и врасти в нее, а не выучить по книгам, эта встреча с господами де Панж была очень счастливой. Они были знакомы, среди многих других, с Барресом, Гильельмо Ферреро, сэром Джеймсом Фрезером, Тагором, аббатом Брейлем. Полин де Панж готовила докторскую диссертацию на тему о г-же де Сталь в Сорбонне. Оказавшись в невыгодных условиях из-за самой системы воспитания, которую в то время навязывали девушкам из богатых и знатных семей, она решила не ограничиваться дамскими занятиями, а стать профессиональным писателем. Жан де Панж, родом из Лотарингии, был, по выражению его жены, носителем двух культур. Так, во время войны 1914 года он вступил добровольцем во французскую армию, но одновременно в своем солдатском сундучке держал две книги: «Подражание Иисусу Христу» и «Фауста». Благодаря их братьям и родственникам, крупным ученым и академикам, а также семейным связям с дипломатами и политическими деятелями, салон де Панж представлял собой либеральную, веротерпимую и аристократическую Европу, что не могло мне не нравиться, потому что, каковы бы ни были недостатки аристократии, она сохраняет хорошие обычаи и манеры, а я испытывала потребность в таком примере. У Жана де Панжа, который всегда немного витал в облаках, было золотое сердце; Полин де Панж была женщиной, отличавшейся необыкновенной энергией, — она всегда использовала свое влияние, чтобы помочь человеку, потерявшему родину, дать ему рекомендацию, добиться для него визы, получить вид на жительство для какого-нибудь иностранца, а также должность, приглашение или контракт. В то время, когда женщина еще не была полностью свободной, графиня де Панж много увлекалась феминистическим движением, но она не сумела меня им заинтересовать.
За неимением других дипломов, мне удалось безо всякого труда получить диплом воспитательницы детей младенческого возраста (не следует доверять дипломам, в настоящее время я уже не знаю, как держать на руках младенца!) и с большим трудом и даже не без хитрости — диплом медицинской сестры. Благодаря опыту, приобретенному в Константинополе, я умела хорошо ухаживать за ранеными, но не могла запомнить названия мышц, хрящей и костей человеческого тела. В день экзамена я надевала русскую блузу с вышитым воротником и старалась говорить с русским акцентом — мое заикание сразу само собой возвращалось, и на вопрос о строении глаза я отвечала примерно следующее: «Глаз, я знаю, глаз это, как фотоаппарат. Я знаю диафрагму большую и малую, когда свет…» Экзаменационная комиссия то ли была убеждена в моих знаниях, то ли считала, что мне придется работать в какой-нибудь славянской стране, где знания имеют меньшее значение, чем во Франции. Так или иначе я получила диплом Красного Креста.
В течение лета мне предложили работу в американской колонии в Шато Тьерри, в американском мемориале, созданном американскими деятелями методистской церкви в память об американских солдатах, покоившихся в лесу близ Белло. У меня были все шансы на то, чтобы позднее директор центра послал меня в Соединенные Штаты, но в этот момент моя судьба была уже решена, и я не имела права строить планы только для себя.
Свободное копирование
