Автобиография - 18

И в другой раз моя Серафимочка попалась на любовных интрижках. Она уже играла на сцене, особенно в операх, имея прекрасный голос… Но это продолжалось недолго, как только она подросла и еще в школе выказала свой талант, так что ей бенефицианты начали давать хорошенькие роли и тем как будто делать ее соперницей Н. В. Репиной, а последняя была презавистливая и не давала ходу ни одному юному таланту… (о себе скажу после), так она и погубила Серафиму и мн. др. Верстовский, как начальник репертуара, исполнял только ее желания. Виноградова готовила роль к опере «Жоконд»[1], тут прежде надо рассказать мою глупую проделку. Мы, т. е. я и Виногр., которым часто приходилось учить наскоро роли, всегда уходили в особую комнату, где было огромное зеркало и мраморный подстольник… Случалось это делать и ночью, когда, бывало, привезут роль накануне и приказывают выучить и сыграть с одной репетиции. Зная мою хорошую память, со мной часто это делали и очень мучили меня. Вот особенно два случая: была я лет 13, помню, что приехала из спектакля усталая и сладко спала. Вдруг надзирательница меня будит: «Оденьтесь, поскорей, приехал Сил Лукьянович Кротов» (режиссер драматической труппы). Я вышла сонная, и он, подавая мне книгу и валовую партию пиесы «Езоп у Ксанфа», говорит, что директор просит меня приготовить к завтрему. Я по уходе его подошла к ночнику, поворочала книгу и ноты, задремала и, положив все под подушку, уснула. У нас вообще была такая примета, что если урок положить под голову, то лучше его выучишь. Зато утром, как я взглянула на большую роль, а главное, на 18 куплетов и почти все с незнакомой мне музыкой… тут я испугалась и послала за воспитанником Гурьяновым, чтобы он со скрипкой пришел учить меня петь куплеты. Приехала на репетицию и, м<ожет> б<ыть>, в первый и последний раз заплакала, что не имею возможности все хорошо приготовить к вечеру. Тут надо мной сжалился М. С. Щепкин, игравший Езопа, и Е. М. Кавалерова, игравшая Ксанти-пу, они придумали, что можно убавить, а некоторые мудреные куплеты заменить прозой. Спектакль не остановился, я сыграла, и меня похвалили.

Подобные случаи бывали довольно часто, но не стоили мне больших затруднений. Только еще был второй — весьма серьезный и трудный случай! Тогда мне было лет 17 и уже последний год я была в училище. Анна Матвеевна Борисова была почтенная, всеми уважаемая актриса, она играла в драмах и трагедиях и была соперницей М. Д. Синецкой. Но это соперничество и зависть были только со стороны высших мира сего, т. е. тех, которые были близки к начальству и делали что хотели: как Н. В. Репина и М. Д. Синецкая. Ан. Мат. дослуживала уже последнее время, и ей назначили бенефис. Не имея более претензий играть хорошие большие? Ьли и желая угодить Синецкой, она выбрала для бенефиса известную старую пиесу: «Мизантроп», переведенную тяжелыми стихами Ф. Ф. Кокошк<иным>. Первая роль — Прелесты всегда была играна М. Д. Почтенная Ан. Мат. давала старую пиесу и для того, чтобы избежать расходов… и что же? М. Д. и тут не могла преодолеть своей старинной неприязни! Накануне бенефиса, уже после спектакля, где она будто бы больная участвовала, прислала роль Пре-лесты с извещением, что по болезни играть не может. Бедная Ан. Мат. не знала, что делать?.. Бенефис надо было отменить. Но приехавший к ней с печальным известием режиссер сказал ей: «Прикажите отвезти роль в школу, к Куликовой, она выучит». Утопающий хватается за соломинку, роль послана ко мне, и повторилась первая история: меня разбудили, передали просьбу и роль. Зная все театральные проделки, я побранила М. Д., но принялась ночью же учить роль и даже радовалась, что мне, хотя нечаянно, досталось принимать участие в большой пиесе и исполнять хорошую роль! В этот раз никто не ожидал, что я совершу такой подвиг! Но зато очень помню, как тяжел он мне пришелся… я себя не помнила. Добрая Ан. Мат. сама заботилась о моем костюме: на свой счет сшила белье, атласно? платье, убрала его цветами бирюзовыми с серебром, такой же венок надела мне на голову… А я в это время ничего не видела, не обращая ни на что внимания, только читала роль и боялась, чтобы не ошибиться. П. С. Мочалов играл Мизантропа, он всегда меня любил, а тут особенно старался поддержать меня. Не думаю, чтобы я хорошо играла, но меня все хвалили и благодарили, что я сделала доброе дело для уважаемой Ан. Мат. А она, голубушка! надев мне на шею большую нитку французских страз, просила оставить их у себя на память этого вечера. Впоследствии этими стразами я отделала рамку к св. иконе Спасителя! Так-то часто помогал мне Бог делать добро людям! Хорошие меня хвалили, а дурные называли выскочкой!