Перед Пасхой 1922 г. был дан Святейшим Патриархом «отбой». В понедельник Страстной седмицы всё петроградское духовенство было собрано в Лавру, где митр. Вениамин предложил духовенству подчиниться изменившейся воле Патриарха, сказав, что сам он в этом покажет пример. Хотя в решении Патриарха не сказано было, что нужно отдать все самые ценные предметы (святые чаши, дискосы, кресты, Евангелия и др.), но ясно было, что положение в вопросе об изъятии церковных ценностей круто изменилось. И все жертвы, сопротивления изъятию ценностей принесены были напрасно. Со стороны Патриарха это было не изменением тактики, а полной сдачей на милость хама-победителя. А по статистике обновленцев и большевиков, по всей России было до 1500 крупных столкновений с грабителями на почве сдачи ценностей. На собрании духовенства в Чистый понедельник было только три речи, причем я говорил по обычаю очень резко против сдачи ценностей. Введенский заявил, и Митрополит не опроверг, что он был Митрополитом уполномочен вести с «исполкомом» (исполнительный комитет солдатских, матросских и рабочих депутатов) переговоры по вопросу об изъятии церковных ценностей, что большевики с часу на час могут начать дикие репрессии, что в Москве ведется процесс против виновных в сопротивлении и что четверо протоиереев уже расстреляны и т. д.. Повторяю, Митрополит не опроверг указания Введенского на данные ему полномочия для ведения переговоров с большевиками, и всему собранию отцов стало очень тяжело. Все ведь знали, что Введенский и Боярский — «иудушки» — первыми подписали напечатанное в газетах воззвание о сдаче ценностей. И им же Митрополит поручил вести переговоры.
Свободное копирование
